Точный удар

С Амадом я встретился, но так и не понял, что он за человек. И эта странная его манера время от времени как бы выпадать из реальности, когда лицо становится непроницаемым, а глаза обращаются во внутрь… Может он в такие моменты прислушивается к вещанию неизменного транзистора, висящего на ухе? Интересно, какая музыка вызывает в нем подобные трансформации?

Несколько раздраженно я перелистнул страничку и уставился на запись «Круглоголовый рыбарь». Похоже, придется снова идти в Старое метро к этим любителям отвратительных приключений. В душе при этой мысли всё заранее как бы сморщилось… не люблю я экстремалов трупно-фекального типа. Но идти придется. В моей работе не до брезгливости.

В этот момент на другом конце города взревели моторы. Несколько полицейских вертолетов, рассекая воздух винтами, пронеслись в том направлении. Гул тысяч мощных двигателей был приглушен расстоянием, но все равно звучал жутковато. Если бы я находился в городе первый день, то подумал бы, что в стране переворот и на улицы вышли танки. Но я был уже опытный турист и знал, что здесь просто-напросто начался час пик – молодежь общества всеобщей сытости, установив на машины специальные ревуны (иначе не заметят!) массово двинулась на работу.

Массово…

Чёрт!

Меня озарила мысль, настолько яркая и изначально очевидная, что захотелось немедленно ее с кем-то обсудить.

Я повертел головой в поисках какого-нибудь потенциального собеседника, но улица вокруг словно вымерла. Зато взгляд наткнулся на приземистое кирпичное строение, прилепившееся к фасаду стандартного пятиэтажного дома. Вывеска над строением скромно сообщала, что здесь расположен спорт-бар «Четыре коня». Что-то в этом названии напоминало о товарище Бендере. Возможно, конечно, что тут собирались обычные дуболомы мощностью в четыре лошадиных силы (бар-то спортивный!). Но вдруг там вправду что-то связанное с шахматами?

Поминая незабвенного сына турецко-подданного, я приблизился и заглянул через толстое стекло входной двери.

Внутри горел свет. Разглядеть что-либо еще было невозможно, так как за стеклянной дверью располагалась значительно более массивная дубовая.

Я деликатно постучал.

Потом постучал погромче.

Потом обнаружил кнопочку домофона и нажал.

– Пароль? – хрипло спросил голос из динамика.

О как!

– Е-2 – е-4, – сказал я наугад.

Голос в динамике хмыкнул, после чего в двери щелкнул электронный замок.

– Входите.

За дубовой дверью обнаружились два секьюрити. Вид у них был классический: стриженные головы, ровно переходящие в плечи, строгие костюмы, свинцовые взгляды. Огладив меня палочками детекторов, они потребовали извлечь из карманов все металлические предметы и, не обнаружив оружия, позволили пройти к стойке. А сами вновь уселись возле экрана, на который внешние камеры видеонаблюдения транслировали картинки окружающего пейзажа.

– Какие у вас строгости, – сообщил я бармену, который, отложив неизменное полотенце, уставился на меня выжидательно, но без особого дружелюбия.

– Безалкогольные напитки есть? – спросил я, оглядывая практически пустой зал и большой плоский экран телевизора, транслирующий в никуда тропические многоцветные пейзажи.

– Чашечку кофе?

– Возможно это оскорбит ваши чувства, но я предпочитаю с сахаром и с молоком.

– Присаживайтесь, – кивнул бармен.

Свободных мест вокруг было множество, но мне требовался собеседник, так что далеко я не пошел.

– Скажите, – произнес я, устраиваясь на высоком табурете возле стойки, – этот четырехчасовой рабочий день, о котором с такой гордостью сообщается в путеводителях… Как вообще ваш город умудряется жить, если граждане работают всего по четыре часа, причем одновременно?

Бармен ответил не раньше, чем закончил все манипуляции с приготовлением кофе. Поставив передо мной миниатюрную чашечку, он потратил еще несколько секунд, разглядывая мое лицо. И почему-то особенно задержал взгляд в районе моего левого уха.

– А что вас смущает?

– Ну, я подумал, что для нормального функционирования городских служб, должен быть целый ряд профессий, где работают ненормированно. Полицейские, например, пожарные, врачи… Кроме того, к вам постоянно прибывает огромное количество туристов, которые отдыхают на полную катушку. И, стало быть, их нужно вытаскивать из пьяных скандалов, из полицейских участков, искать заблудившихся и потерявших ключи-документы… Это работа круглосуточная, разве нет?

– Хм, – сказал бармен. – А почему не предположить, что сутки поделены на шесть смен по четыре часа каждая?

– Не получается. Пожар ведь может случиться и под конец рабочего времени. Или экстренного больного привезут… Что, врач не будет оказывать помощь или посередине операции передаст скальпель сменщику?

Человек за прилавком еще раз пристально посмотрел на мое левое ухо и, видимо приняв какое-то решение, вздохнул:

– Вы правы. Четырехчасовой рабочий день только у так называемого офисного планктона. Ну, знаете, соберутся, попьют чаю, посплетничают, разложат пасьянс… глядишь, уже и по домам пора. Кстати, они и живут компактно. В районе Второй Пригородной.