Точный удар

Второе место по количеству научных статей (с заметным отставанием) занимал факультет разработки полезных диет и рационального питания. Ну, это понятно. В обществе всеобщей сытости без рационального питания не обойтись. И человек, который может подсказать, когда в жратве надо остановиться, действительно крайне востребован.

И наконец, в довершение всего, как вишенка на торте, в справочнике красовалась информация победах молодежной команды «Носороги», которую именно здесь, в университетских спортзалах физкультурного отделения готовили к выходу в свет вдумчивые педагоги.

Надо было уходить. Интелей я здесь не найду – они парни резкие, а на университетских площадках как-то все чересчур приторно, либо быковато. Не то!

Вернув университетский справочник в стопку аналогичных, я резко развернулся и пошел прочь. Время потеряно напрасно. А это самый дорогой и невосполнимый ресурс.

Но, как выяснилось, самое скверное поджидало меня на выходе из храма науки.

Глава 5. Поиски трупа

На выходе из университетского городка меня поджидали полицейские.

– Иван Жилин? – спросил один, делая шаг от машины в мою сторону и доставая наручники.

– Да. А в чем дело?

– Вам придется проехать с нами.

– Разве я сделал что-то плохое?

– На месте и разберемся.

Что было делать? Не драться же с ними на глазах у десятков свидетелей. Нет, я конечно предполагал, что рано или поздно придется переходить на нелегал. Но не на второй же день свободной жизни!

На меня нацепили наручники и аккуратно, нажимая ладонью на голову, усадили в полицейский автомобиль. На заднее сиденье, которое было отгорожено металлической сеткой и превращено в своеобразную клетку для задержанных. Полицейские сели вперед, на места для свободных людей.

В клетке было чисто, но пахло чем-то кислым с оттенком аммиака. Видимо предыдущие задержанные неоднократно справляли здесь разнообразные физиологические нужды, а регулярные чистки не способны были вытравить запах.

Впрочем, ехали мы быстро, аромат не был слишком силен, и я отвлекся, глядя в окно, на проплывающие мимо улицы. Через какое-то время я сообразил, что мы едем не к месту моей прописки. И не в полицейское управление.

– Простите, а куда… – начал я, но тут сообразил и закрыл рот.

Мы свернули с главной магистрали в сторону моря и подъехали к той халупке, которую я по рекомендации Амада снял для конспиративных встреч. Сейчас, в свете дня она выглядела мрачновато и дико, как заброшенное гнездо контрабандистов. Такие, знаете, потемневшие от времени стены, крыша кое-где поросшая мхом, покосившееся крыльцо, хлипкий навес над запущенной террасой… А вокруг старый сад из полузасохших крючковатых деревьев, и в десяти метрах за задней стеной скальный обрыв. Внизу шумело море.

– Ну, – сказал старший полицейский, выбираясь из машины и открывая мне дверцу. – Показывайте, где спрятали труп.

– Простите, что?

– Труп, говорю, куда дел?

Второй полицейский тоже приблизился и демонстративно извлек резиновую дубинку, которая до этой минуты мирно лежала на торпеде.

Я понял, что происходит. Видимо вчера, когда я волоком тащил в этот адрес мертвецки пьяное тело «великого художника», кто-то из соседей наблюдал за процессом и своевременно просигнализировал. Теперь оставалось только молиться, чтобы Рембрандт не умер с перепою (все-таки человек не первой молодости) и встретил нас похмельным, но живым.

– Пойдемте, – сказал я как можно более покладисто, – я все покажу.

Мы прошли по деревянным мосткам, ведущим к главному входу. Доски подавались под ногами и поскрипывали.

Дверь оказалась открыта, и мы беспрепятственно проникли в главную комнату. А там…

Действительность превзошла ожидания!

За столом, щедро уставленном закусками и целой батареей пустых бутылок, в позе рубенсовского Вакха восседал наш «покойник».

– А, полиция! – вскричал он, делая широкий жест вилкой с насаженным куском селедки. – Пива принесли?

Представители органов отреагировали ожидаемо. Они так решительно двинулись вперед, что казалось еще секунда, и главе застолья придется худо. Но в последний момент в события вмешался плюгавый мужичок, до того скромно притулившийся в уголке.

– Простите, я ошибся, – сказал он, привставая.

– В смысле «ошибся»? – первый полицейский резко притормозил и уперся взглядом в плюгавого.

– Это я вам звонил, – робко пояснил тот. – Увидел ночью, как новый квартиросъемщик, – (тут он осторожно показал на меня), – тащит безжизненное тело… Ну и подумал.

– А проверить сначала?

– Ночью побоялся. А утром пришел… – мужичок сделал жест в сторону Рембрандта, который в этот момент сосредоточенно рылся в пепельнице, выбирая окурок подлиннее. – И вот. Живой.

– А это точно то тело? – усомнился второй полицейский.

– Точно. Дом-то пустовал. Никого больше не было.

Старший наряда помолчал, соображая. Потом приказал подчиненному:

– Присмотри здесь. Мы прогуляемся.

Он дернул меня за руку и принудил выйти из дома.