Todo negro (сборник) (СИ)

— Решил, что проще бросить всё сразу. Уж если здоровый образ жизни, то здоровый. Как в том фильме про рокеров, помнишь? «Ты всё в своей жизни умудряешься превратить в героин». Не самый дурной подход.

— А буддизм? Ты прямо серьёзно?

— Да пёс знает. Я ходил в церковь, было дело: попы мне не помогли. А это… вроде помогает. По крайней мере, не вредит.

Рита стояла чуть поодаль, нарезала колбасу огромным шеф-ножом: широкое лезвие блестело на удивление ярко. Этот свет одновременно притягивал и пугал. А ещё Илья заметил: она смотрит на него.

Неотрывно пялится прямо в глаза, кабы не сказать «прямо в душу». Буквально сверлит насквозь. Никакого движения на красивом лице, да и вообще — абсолютно статичная поза, только нож в руке ритмично поднимается и опускается, рассекая мясо, стучит по доске. Тук, тук, тук.

Рита даже не моргала.

***

Вечер выдался просто отличным! И то, что Борщ решил завязать с алкоголем, ничего не портило. С годами я уяснил, что выпивка в компании — как приправа к мясу. Какой-нибудь тухлятине можно придать иллюзию съедобности, засыпав специями: но поутру один черт пронесет, как наш фондовый рынок в пятнадцатом году. А для хорошего стриплойна достаточно пары щепоток перца да соли!

Рита ввернула про «не готовила на гостей» сугубо из женского кокетства: закусок хватало с лихвой. Илья хрустел сельдереем с морковкой, да и тофу со шпинатом отдал должное. Разве что кабачки игнорировал. Ну и правильно: дрянь редкостная. Единственное, в чем мы с женой не сходимся — это в кабачках! Я больше налегал на колбасу из сыровяленой оленины. Шикарная штука! Даже новоиспеченный веган Илья смотрел как завороженный, когда Ритка ее нарезала.

— А помнишь, как ты препода по экономистории первый раз встретил на калужском сэйшне в курилке за ДК? А через два дня к нему сдаваться заявился? А помнишь, как Санек на философию укуренный пришел? Иваныч нам про Маркса вещал, а Саню на «ха-ха» пробрало. Иваныч терпел-терпел, да и выдал: «Вы совершенно правы, Смирнов!» А помнишь, Гайаз на твоей днюхе с Машкой в комнату отлучался, и в темноте да по синеве вместо своих штанов её надел?

Помнишь, помнишь, помнишь…Черт, еще утром эти истории казались бесконечно далекими, а сейчас живо вставали перед глазами. Рита слушала и от души смеялась над каждым рассказом, изредка вставляя ремарочки-подколы в наш адрес. «Ну-ка, ну-ка, что это за Ленка? Гена мне не рассказывал!», или: «Фу, Илья это мерзко… Да ты продолжай, интересно же!»

Потом ностальгическая нотка сменилось лирической.

— Илюх… а вот по чесноку, как думаешь… у русского рока будущее есть?

— Рок ценен тем, что это не музыка, которую пишут ради денег или славы… хотя она приносит и то, и другое. Это настоящее высказывание, которое ты не можешь держать в себе. Реакция молодых и гневных на перемены в мире и собственную неспособность жить под флагами своих отцов.

— То есть если рэпер от души польет говном все, от чего наболело, это будет русский рок?

— Нет, Ген. Есть нюанс. Дело в том, что…

Борщ придвинулся ближе и доверительным шепотом продолжил:

— …что рэп — полное говно!

От смеха я облил Ритку «олд фэшном».

— Геночка, кажется, тебе уже хватит на сегодня! Может, тоже на сок перейдешь?

Совет был хороший… но следовать ему я, конечно, не стал.

***

Уже совсем поздно Борщ с Геной наконец остались одни — ненадолго, потому что Рита пошла спать, и муж явно хотел поскорее к ней присоединиться. Однако это отличный момент…

Пусть и разгар лета, но ведь лето северное: на открытой веранде стало весьма прохладно. Зато темнота наступать не спешила. Да она, может, не настанет и вовсе: кончились уже «белые ночи» в Карелии или нет? Свежий лесной воздух пах теперь особенно приятно. Прекрасный вечер: если бы Борщ ещё не испытывал такой тревоги…

Пугала ли его Рита? Возможно. Но главное — он всерьёз опасался за друга. Нужно было как-то мягко направить разговор в сторону жены Гены… зайти издалека, нащупать какой-то подход…

Ведь очевидно, что супругу Гена очень любит. Нельзя просто так взять и рубануть с плеча: «Дружище, а с твоей Ритой вообще всё нормально? Она кажется какой-то поехавшей!»

Особенно если сам только что от клейма душевнобольного избавился. Хотелось закурить, но нельзя. Да и нечего, Гена-то не курит. Сигарет в доме нет.

— …ну да, в этом плане у меня ничего не поменялось. Привычка, как говорится, вторая натура. У тебя, Ген, тоже ведь? Вот я всегда имел устойчивый вкус на женщин: люблю рыжих. А тебя, выходит, на имена тянет?

— А?..

Геннадий явно не понял, о чём Борщ говорит. Ну, он ведь выпивал — наверняка соображает не так быстро, как во время работы.

— Имею в виду, что была блондинка, прямо валькирия с картин. А теперь брюнетка. Но зовут-то Ритами обеих.

Глаза Гены округлились — почти приняли форму его очков.

— В смысле?

Теперь уже Борщ, похоже, чего-то не понимал. Тааак… надо заново проговорить. С чувством, с толком, с расстановкой.