Тогда, когда случится

   Иван Петрович из "цепных", вся жизнь прошла в караулах и конвоях, где главное - не перегореть, не устать заранее. И, что тут спорить, для этого особые нервы нужны, толстые-толстые: для засады-то, многочасовой, многодневной, а если необходимо, то и многомесячной. Чтобы быть уверенным в своём конечном перетерпении, своей пережилистости над преступником, убеждённости в том, что когда "это" произойдёт, "это" не окажется "вдруг", и он, как капкан или как самолов, сработает точно и безотказно. Так что полубдеть-полуспать с прищуренными, ловящими только движение, глазами, с расслабленным слухом, настроенным только на новый, малейше отличный от фона звук, у Ивана Петровича все двадцать пять лет очень даже получалось. Любое шевеление или ничтожный шорох - и он не вскакивал, не дёргался, а только приподнимал оружие, из-под приопущенных век высматривая опасность. Именно опасность, ибо с этими же годами опытно накопилась убеждённость в том, что всё новое в карауле чревато, ибо милиционер и блатной - как пёс и волк, враги непримиримые, насмерть, и только ментовская взаимопомощь против общака - единственно реальная защита. Иван Петрович даже "красных" зеков всегда сторонился и брезговал, не веря в искренность "сотрудничающих с администрацией". Ну, а, тем более, с чего бы это аферистка, выманивающая у восьмидесятилетних инвалидов войны их последние крохи, или педофил-насильник, вдруг да "встали на путь исправления"? Волк есть волк, это его природа. Как и у пса.

   Кстати, взводный точно так же осматривается, не крутя головой. Значит, тоже в засадах посидел.

   А вот откуда-то снизу и третий соловей подключился: "Юи-лит, юи-лит. Юрь-юрь-юрь...". Первые аж взвились, и пошло, поехало: "Чу-фи, чу-фи, чи-чочочо-чок"... "Чири-чу, чири-чу, чок-чок"... "Юи-лит, юи-лит"....

   Конечно, из-за возраста его стараются пристроить на спокойные места, с меньшим риском для всех. Но, из-за нехватки личного состава, постовую службу отряду приходится нести по усложнённой схеме: четыре часа через четыре - днём, три через три - ночью, и, с учётом хозработ, выходных на все шесть месяцев командировки никому не предусмотрено. Вообще. Даже болезнь - предательство. Поэтому вчера он в паре с Сергеем-Сержем опять потел на ОКПМ.

   Утром всё шло монотонно, рутинно, единственное событие - колонна ОБСЕ: белые джипы и белые КАМАЗы с красными крестами, мигающие и воющие "волги" сопровождения. На перекрёсток заранее подъехали "чехи"-гаишники. Тоскливо пожаловались, что ночью у них убили лейтенанта. Застрелили прямо на дому, при жене и детях. Забрали оружие, машину, доллары....

   А во вторую смену, когда поток резко спал, и теряющее злобу солнце помаленьку оседало в дальнее пылевое марево, так и вообще потянуло расслабиться. Притоптанная в несколько смен, земля перекрёстка казалась уже "своей" территорией, да и большинство проезжающих автобусников, водовозников и грузотаксистов знакомы - здороваются, лебезят, напрашиваются на мелкие услуги, подвозя на заказ сигареты, воду.

   Серж с запозданием отмахнул поравнявшейся с ним чернильно-синей "девятке" с напрочь затемнёнными стёклами, водитель резко ударил по тормозам, и в "девятошный" багажник сходу вдавился серебристый квадратный нос "тридцать первой" "волги". Визг, хлопок и особая секунда тишины, в которую всем неучастникам ДТП становится азартно весело. Красное и белое крошево задних и передних фонарей, быстро растекающаяся лужа из-под смятого радиатора, кривые лица выбирающихся из распахнутых плавников-дверок. И вопли, точнее, уходящие в ультразвук теноровые горские трели.

   Кто придумал, что мусульмане не пьют? Под вечер в Грозном трезвый водитель - разве что за рулём автобуса. В "ладе" оказалось трое подростков, в "догнавшей" "волге" - двое взрослых, но совершенно косых. Мгновенно оценив раскладку сил, подростки смело напали на "не соблюдавших дистанцию". Серж дёрнулся, было, растащить размашисто лупящихся и взаимно рвущих рубахи, но сам чуть не потерял каску и отступил. Тут уже, как обычно - словно из-под земли - появился взводный. Выждав несколько секунд, Малоденко и Серж уже вместе резким вторжением рассекли немного подуставших сражающихся, повелев "стоять, не двигаться". Разбитые с обоих сторон носы и истерзанная одежда, бешенное дыхание, выпученные из под чёрных чёлок карие глаза - Серж и Иван Петрович крутили головами посредине явно готовящихся к новой сцепке вайнахов. "Стоять! Всем стоять!" - Комвзвода уже начал собирать документы, когда из затормозивших прямо на проезжей части двух "шестёрок" высыпало человек восемь в штатском и камуфляже, причём трое - с автоматами. Вытянув перед собой красные корочки, "чехи" кучно двинулись на "федералов". Малоденко встречно вскинул свой, обычно внушающий уважение РПК, но, толкнув его со спины, к появившимся "работникам районной администрации" вырвались окровавленные "волгисты".