Тогда, когда случится

   В низеньком, обмазанном глиной и выкрашенном в жёлтое, соседнем с храмом домике, чистенькая до восковой полупрозрачности старушка - Татьяна Семёновна - в белом платочке под завязанной накрест пушащейся шалью, уже накрыла в "зале" стол, на который таксист выложил их яблоки, бананы, апельсины и торт, выставил две бутылки шампанского, а рядом от местных щедрот дымились по железным тарелкам пельмени, белела облитая сметаной гора крупного домашнего творога и, прямо на вязанных кружевных салфетках, пестрили разнокрашенные - с прошедшей две недели назад Пасхи - яйца.

   - Вот, вы слышали сегодня: "кого Бог сочетает, человек да не разлучит". Великая формула для устроения всей вашей будущей жизни, если вдумаетесь. Ведь любовь - единственное, что соединяет истинно, потому что в Писании сказано: Любовь и есть сам Бог. Но, только в понимании любви - не как жажды чем-то обладать, не в страстном эгоизме, а, наоборот, в полной жертвенности, безостаточной самоотдаче: "я люблю тебя, значит, я твой", - и покрывает брачный союз Божья благодать. И, действительно, когда двое вот так любят друг друга, когда они отдают друг другу всю свою душу, разве может что-то и кто-то их разъять, разлучить? Нет такой силы, ни человечьей, ни бесовской. Запомните: слияние душ в Божественной Любви - единственно настоящее, непреходящее счастье, другого на земле нам не дано. А так как человек существо не только душевное, но и плотское, то отсюда ему и ещё одна радость - чадо. Никогда не разлучиться мужу и жене, после того, как у них родилось дитя. "Да будут единая плоть" - и вот ваш ребёнок навсегда наследует черты и характеры вас обоих, он навсегда равно и мамин и папин. Малый такой ребёночек, а в нём вы уже нераздельны, в подобие Святой Троицы: три ипостаси в единой природе.

   Славка, поймав момент, когда отец Василий отвлёкся на закуску, тихонько подтолкнул Сашу плечом:

   - Родишь мне сына?

   - Сначала дочь.

   - Это ещё почему?

   - А чтоб помогала с младшими нянчиться.

   - Ты что, сказку про гусей-лебедей не читала? Чтобы она своего братца проморгала? Не смей мне перечить - сына первым! Защитника!

   - Чего-чего не сметь?

   - Ничего не сметь. Вот как батюшка сказал: "да убоится жена мужа своего"!

   - Ох, и боятся оне нас! - Отец Василий смеялся заразительно, рассыпчато, опять пряча блестящие глазки в зажимы морщинок. И за ним нельзя было не рассмеяться остальным. Только Семёновна у печи печально подпирала щёку чёрной ладонью, отстранённо ожидая окончания застолья. А, может, у неё болел зуб?

   Пустынная улица мелькала и щебетала чёрными с малиновым, низко пролетающими росчерками ласточек. Припылённая вдоль некрашеного церковного забора кипень мелкой аптечной ромашки млела в ожидании дождя - плотно взбитые, густые облака с юга наползали медленно, но явно с серьёзными намерениями.

   У "волги" стоял, как вначале показалось, мальчишка, тыча пальцем в шашечки вдоль всего кузова, словно их пересчитывая. Таксист уже дёрнулся заорать, но разглядел, что это не ребёнок, а крохотный горбун.

   - Гоша, а чего ты не зашёл? Пообедал бы с нами? - Отец Василий попытался заглянуть в лицо отворачивающегося от него немолодого уже, большеголового худенького человечка в сером ушитом плащике и ярко-синих женских сапогах с белыми каблуками. - Ты чего, опять на что-то обиделся?

   Горбун рывком увернулся от священника, отшагнул, быстро и жадно осматривая снизу вышедшую компанию.

   - Ну, вот. Опять за своё! Это - Гоша. Он у нас человек особенный, у него сны вещие.

   - Это как?

   Гоша сердито метнул взгляд в улыбающуюся Сашу. И неожиданно пропищал:

   - А я тебя помню!

   - Вот вещие, и всё. Увидит он, к примеру, под утро, что батюшка его за что-нибудь ругает, и верит, что такое вот-вот случится.

   - А если не произойдёт?

   - Так он специально напросится. Для верности своему сну.

   - Я тебе про пожар в кочегарке точно предсказал, - вскинул головой Гоша.- И про то, когда епископ умрёт.

   - Один раз - это случайность, второй раз - совпадение. Вот когда ты в третий раз вправду проречёшь, тогда только поверю в закономерность. Чего сегодня-то приснилось?

   Горбун чуть покачивался на высоких каблучках, разной длины его руки с толстыми прокопченными пальцами прихлопывали набитые чем-то карманы, а землисто-серое личико выказывало полное презрение к подкалывающему его отцу Василию. Однако, за детски выпяченной нижней губой, за гордо завёрнутыми на близящиеся облака серо-жёлтыми белками, Гоше никак не удавалось скрыть внутреннее, зудящее напряжение - ну, не зря же он тут целый час поджидал их выхода. И, опять стрельнув взглядом в Сашу, Гоша по-старушечьи сердито задишконтил:

   - Ну, ты чего лыбисся? Смотрись-ка лучше в зеркала, пока они тебя отражают! Спеши, вглядывайся. А ты, солдат, не ходи спиной. Коли взял что, не отступайся.

   Некоторое время они все молчали, глядя, как неловкой припадающей походкой маленький человечек удаляется вдоль притихшей под наплывающей тенью улицы.

   ЧЕТВЁРТЫЕ СУТКИ В ПУТИ.