Тогда, когда случится

   Оказывается, в каждый закуток старого плацкартного вагона, если приплюсовать разместившихся на боковых полках прохода, можно втиснуть четырнадцать полностью экипированных милиционера. В прожаренной солнцем духоте повальная дурная дремота. За неоткрывающимися пыльными стёклами пластиковых рам из разросшейся лесополосы неожиданно выныривали русские названия станиц с датами основания в семидесятых годах восемнадцатого века, около чистеньких, абсолютно пустых вокзальчиков чуть шевелились небритые, чёрные, как грачи, чеченцы или ингуши, вяло имитируя трудовую деятельность, а на всех путях и разводах тянулись сплошные вереницы цистерн с нефтью, длиннющие товарники с лесом, бетоном, кирпичом, металлоконструкциями. Понятно, всё для восстановления разрушенного войной хозяйства. Вагоны, вагоны, платформы и рефрижераторы.... с кучи гравия какой-то носатый урод в милицейской гимнастёрке и брюках-трико, хохоча, прицелился в медленно ползущий бронепоезд "калашниковым", а рядом второй в рупор ладоней проорал: "Аллах акбар"! Женя-снайпер аж с голоса сошёл, вскочил, выщупывая свой "винторез" вспотевшими пальцами: "Ни фига себе! Ни фига! Да пару лет назад...". Рядом играл желваками Женя-пулемётчик - те, кто воевал в 1999-м, из особого шика были не в камуфляже, а в бледной "горке": "Ишак! Пару лет назад сходу б мошонку отстрелил"!

   Сон как рукой, лица посуровели. Пошли никчёмные, но необходимые для разрядки разговоры.

   - Всё, кранты, зад окончательно сопрел. - По соседству с Иваном Петровичем вяло заёрзал плотный, измучено бледный парень, со стоном прогнулся, отжимая закинутый за спину к стене бронежилет - Если сегодня не доберёмся до бани или душа - завтра ходить не смогу.

   - "Доберёмся", как же. Если наш паровоз до шести в Ханкалу не домчится, то там и заночуем. В палатках со вшами. Из Ханкалы в шесть все входы-выходы закрывают.

   - Чего, правда, со вшами?

   - Ну, ты что ли не знаешь, вас ист дас зольдатэн палатка? Пол земляной, а доски из нар обязательно кто-нибудь ещё зимой истопил. И про обработку забудь: земляную вошь никакой дуст не берёт, она, тварь, такая же выносливая, как едомый ею русский солдат.

   - Раньше-то, когда шинели были - войлок защищал, она по войлоку не могла ни прыгать, ни ползать. Спи, где хочешь. А скрутка бронежилетом служила - её гранатные осколки не пробивали, да и пуля, которая на излёте, тоже вязла. И проплыть на скрутке минут десять можно. Шинель - самая солдатская одёжка.

   - Во, Старый, даёт! Ты, часом, не с Чапаевым ещё служил? Вторым номером, поди, у Анки был?

   - Не с Чапаевым. Но семёновцев в Монголии повидал.

   - Кстати, ты же не дорассказал, что там с русской бабой стало. Ну, в тюрьме.

   - С той-то? Повесилась.

   - Как так?

   - Понимаешь, в монгольских тюрьмах зеки сами порядки держат, администрация никак не вмешивается. Принципиально. Ну, и представь: в этих чёрных юртах полсотни мужиков и десяток баб рядом сроки тянут. А так как она русская, да красивая, все только ей и стали пользоваться.

   - Ни хрена себе! А что, нельзя это было как-то решить?

   - В чужой монастырь.... У каждого ж государства свой порядок. Я об этом потом всё время вспоминал, когда в органы пришёл. И на линии, и, тем более, в конвойке. Поэтому твёрдо убеждён: нельзя ворам давать жить по их законам или понятиям, нельзя. Блатной внутри - зверь, одна наружность человеческая.

   - Да разные там люди, чего ж под одну гребёнку! Есть и нормальные.

   - Это ты меня "мастям" учить станешь? Я ж не о "серых" или "красных", а о "чёрных" конкретно. Конечно, от тюрьмы и от сумы не зарекайся, любой запросто может оступиться, и "мужиков" в зоне всегда на порядок поболее "блатных", но не про это ж толкуем. А про то, что там закон должен быть не воровской, а наш, государственный. Я без малого двадцать лет конвоировал, и на "тройке", и на "семёрке" охранял. Насмотрелся: истязания, издевательства блатных над "серыми", пытки, насилования. "Общий режим" - зона "спецлютая", там, как и на "малолетке", "первоходочников" таким прессом давят, что в год развращают или ломают. Нет, блатные - нелюди.

   - А кто против расстрела рецидивистов? Мы же чего хотим? Покоя. А что получаем? В подъездах, в квартирах железные двери, на окнах решётки - и кто ж от кого изолирован?

   - Бесконечная тема. Лучше на другое ответь: вот чем мы-то виноваты, что нам шесть месяцев за колючкой сидеть? Те же зеки, а вроде менты.

   - Н-да....

   Опять остановка. Крохотная станция с невообразимым названием - "Аполлоново". Откуда здесь такое? Молоденький лейтенант оторвался от книжки и непонятно усмехнулся: "Почему нет? Раз "Григорьевская" уже была".

   ВТОРОЙ ДЕНЬ НА МЕСТЕ.

   Я видел сон: прохладный гаснул день,

   От дома длинная ложилась тень,

   Луна, взойдя на небе голубом,

   Играла в стёклах радужным огнём;

   Всё было тихо, как луна и ночь,

   И ветр не мог дремоты превозмочь.