Тогда, когда случится

   Ребята с перекрёстка и от КП бежали на выручку, но к чеченцам подъезжали всё новые и новые машины. Как "чехи" так лихо организовали поддержку? Через пару-тройку минут двенадцать милиционеров были окружены почти полусотней орущих, машущих руками и всё более заводящихся от своего количественного преимущества местных жителей. Ивана Петровича привалили на злополучную "девятку", с которой всё и началось. Перед ним размахивал удостоверением "помощника заместителя главы администрации", давя огромным жирным животом, явно бывший борец или штангист-тяжеловес, из-за которого то и дело протягивались, пытаясь зацепиться за автомат или разгрузку, чьи-то волосатые руки, от которых, ворочаясь направо-налево, пока удавалось отрываться. Иван Петрович отступал, как мог, отталкивая тяжеловеса плечом и отбиваясь локтём, спиной теснил давно уже растерявших боевой задор подростков.

   - Командир, отдай мне этих гадёнышей! - Габаритный пятидесятилетний чеченец в хорошем сером костюме и серебристой каракулевой папахе обращался к Малоденко нежно, как к родному. - Отдай!

   - Нет. Сдадим всех в отделение.

   - Командир, какое отделение? Всё равно по-нашему будет. Отдай!

   Кто первым клацнул затвором?

   Чехи на секунду отпрянули. Но тут же внутри их толпы кто-то что-то закричал, и они снова начали напирать.

   - Ну! Сучары! Достали! - Рифат, очки которого держались только на одном ухе, откинулся и остро, как в бильярд, стволом "калашникова" ткнул в солнышко наползающего на него бородатого парня. - Джалеш! Кети хо?!

   Ивана Петровича подцепили-таки за низ разгрузки, и, выворачивая через капот, завалили, а потом, не смотря на сомкнувшихся Рифата и Андрея, умудрились раза три пнуть. Уже на коленях, получая не особо ощутимые через бронежилет удары, он, матерясь почему-то шёпотом, двумя руками запихивал обмякших от страха пацанов подальше под машину.

   Несколько выстрелов хлопнули по ушам, и наступившая тишина просветлела от вновь появившегося белесого неба - это отжались напиравшие. Однако стреляли не "федералы" - под блокпостом открытыми дверцами растопырились два камуфлированных милицейских уазика, от которых бежало шесть или семь милиционеров-чеченцев.

   Часть людей, оказавшаяся в центре столкновения, сыграла в "море замри", а крайние начали быстро расходиться и разбегаться. Захлопали замки, злобно, с прокруткой, завизжали шины. Минута - и на перекрёстке остались только участники злосчастного ДТП.

   - Командир, отдай их мне. - Капитан Хазрат Идигов, начальник смены охраны автовокзала, держал Малоденко под локоть, а протрезвевшие "волгачи", которых столь неудачно попытались отбить "сотрудники администрации района", тяжко сопя, вслушивались. - Зачем протокол? Бумагу переводить.

   - Сам понимаешь, Хазрат, столько свидетелей - не получится.

   - Какие свидетели? Хум дац! Нет никого. И не будет. А машина моя - это мои сыны с моим племянником, я их сам дома накажу, поверь.

   - Уж накажи, не пожалей.

   - Не пожалею!

   Через час милицейский "уазик" вновь выскочил со стороны автовокзала и вывернул на Геологическую. Давешний капитан вразвалочку направился к Ивану Петровичу, и, широко улыбаясь по-своему красивым, с чётко прорезанными чертами, "кавказским" лицом, издалека протягивал руку:

   - Сын сказал, что ты их собой закрывал. Спасибо, дорогой! - Сильно сжав ладонь, притянул, приобнял. - Как звать?

   - Иван. Иван Петрович.

   - А меня Хазрат. Ну, тоже, Саид-Эминович. Я твой должник, ваша. Что попросишь - сделаю как брату, помогу, чем сумею.

   - Да, нормально. Испугался немного за пацанов.

   - Не стесняйся, проси! Мы же с тобой - милиция, если мы друг другу не поможем, то кто за нас?

   И ещё раз обняв, протолкнул сбоку за бронежилет плоскую бутылку.

   - Бери, это хороший коньяк, кизлярский. Бери!

   ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТЫЙ ДЕНЬ.

   Иван Петрович, Славка и Сверчок, намотав марлевые тюрбаны, белили потолок в столовой. Чересчур разбавленная известь не прихватывалась, скатывалась по закопчённой поверхности в шарики, едкими струйками стекала по машущей руке и обильно закапывала головы и плечи. Особенно не ладилось у молодых. Славка запсиховал, делая всё более частые перерывы, сматывался в умывальник, якобы промыть глаза, но что-то задерживался, где-то западая. Иван Петрович потихоньку тоже заводился - ведь это он старший по наряду, и это ему придётся разводить руками за то, что они явно не успевают к ужину.

   Зато Сверчок, хоть и бестолково - больше на себя и на пол, но махал по-честному. Он вообще эту неделю был ниже травы, тише воды - в субботу с ним произошёл такой конфуз, что будь они не в Грозном, парень точно бы уволился и сбежал куда подальше. Все, конечно, старались в лицо ничего не говорить, но чтобы удержаться от смеха за спиной, такого не получалось.

   А, в общем-то, конечно, виновато начальство - не предупредило новичков, что по субботам-воскресеньям местные справляют свадьбы. Так-то к стрельбе в городе все уже привыкли, если автоматные очереди и взрывы раздавались дальше пятисот метров от базы, караульные даже не докладывали - у чехов разборки шли и днём и ночью. Но свадьбы....