Тогда, когда случится

   - Прежде всего, я хочу сказать, что федеральное присутствие в городе Грозном постепенно сводится к минимуму. В Чеченской республике активно формируются не только органы демократического самоуправления, но и собственные силовые структуры, способные поддерживать законность и правопорядок. Конечно, чего греха таить, местным милиционерам пока не хватает базовых знаний, опыта работы, в некоторых правовых вопросах они ещё недостаточно компетентны. Поэтому в городе действует система блокпостов, на которых стоят ОМОНы и СОБРы из самых разных городов и областей России, укреплённые специалистами ГИБДД и паспортно-визовой службы, следователями, экспертами-криминалистами, кинологами. Это позволяет успешно контролировать криминальную обстановку в столице республики, оказывать достойный отпор остаткам бандитизма и агентам международного терроризма, продолжающим свои вылазки на фоне понятных сепаратистских настроений части пострадавшего от военных действий населения. Но время работает на нас, и мы с оптимизмом смотрим в будущее. Уже недалеко тот час, когда можно будет с удовлетворением заявить всему мировому сообществу: "В Чечне и на всём Кавказе - мир и безопасность"!

   Генерал отмахнул рукой конец тирады и облегчённо улыбнулся своему успеху. Ай, да Пушкин, ай, да ... молодец, - ни одного слова не забыл из написанного майором текста.

   - Классно говорил.

   - Убедительно.

   Увиденное нужно было перекурить. Кто догадался первый, тот шустро присел за столик, остальные спинами подпирали халтурно выложенный кирпичный забор-бруствер. Говорили наперебой, но в ходе обсуждения мнения особо не разделялись.

   - Опять по ящику покажут, как мирные и добрые чехи ищут работу....

   - Как жаждут восстанавливать разрушенное войной хозяйство....

   - Как простые кавказские парни мечтают выучиться на механизаторов и менеджеров....

   - А девушки на космонавток и юристов...

   - Только дайте им инвестиций...

   - И не мешайте их распределять...

   - Короче, мужики, понятно: чем нас тут меньше - тем здесь всё лучше. Генерал так по-честному и врезал: "Как только мы уйдём, так у нохчей наступит мир и тишина".

   - Не "тишина", а "безопасность". "Мир и безопасность" - это слова антихриста, перед концом света.

   Это молоденький лейтенант опять непонятно пошутил.

   - Погоди! Какого ещё "конца света"?

   - Когда антихрист придёт к власти, он прекратит все войны, примирит все народы, и никто уже не будет ни злым, ни добрым. Просто почему-то от этого наступит конец земной истории: "Когда будут говорить "мир и безопасность", тогда внезапно постигнет их пагуба".

   Забавный лейтенантик из центрального вытрезвителя: худючий, замкнуто сумрачный. Молчит, молчит, потом как вдруг что-то выскажет всему вразрез. И опять замолчит.

   - Олег, ты письма не прихватишь? - Андрей задержал Олегову ладонь в своей.

   - Без проблем, Мы же завтра в Москве будем.

   Смачно чмокнула бронированная дверца, из-за толстенного стекла мутно покачалась узкая девичья ладошка, и два низко сидящих "уаза" рванули за ворота.

   - Не, какое бы я ей интервью дал....

   - У тебя бы она не взяла.

   - Ёк-макарёк, как хорошо быть генералом! Вернёмся - восстановлюсь в институте, потом дослужу до майора, потом закончу академию, потом наколю на погоны большие-пребольшие звёзды, и буду давать, давать, давать интервью! - Равиль потряс кулаками, вдохнул-выдохнул и пошагал к корпусу.

   - Ты кому письмо отправил? - Славка попытался подцепить быстро убегавшего за плечо синего жучка.

   - Да, домой, сыну. Что б скорее.

   - Случилось чего?

   - Пока нет.

   - Прости.

   Засмурел мужик - чем поможешь? Наверное, что-то в семье, ведь Андрей ещё тогда, перед отправкой, отделившись от всех, долго бродил туда-сюда вдоль забора, а потом на несколько раз провожал до остановки такого же большеголового как сам, чернявого мальчишку. Как-то так резко запомнилось: если кто-то из омоновцев прощался с родными, то или с жёнами, или с целыми семьями, и только Андрей с сыном.

   СОРОКОВАЯ НОЧЬ.

   Малюсенькая серо-жёлтая ящерка, живущая в глубокой щели когда-то раздвинутой снарядным взрывом кирпичной кладки, давным-давно убежала спать. Где-то затаились и притихли, зачем-то запрыгивающие сюда, на совершенную лысую, залитую мягким гудроном крышу, здоровенные ярко-зелёные, с длинными усами, кузнечики, но зато снизу, как только солнце погрузилось в пыльную пенку горизонта, изо всех зарослей зацикатили, зазвенели сверчки и цикады. На юге нет вечеров: в пять минут небо сиренево загустело, и Венера хорошо различимым серпиком повисла над чёрной-чёрной, как истекающая из неё нефть, землёй.

   Город заснул. Город?.. Штурмуемый и отбиваемый, бомблённый и расстреливаемый, взрываемый и разрываемый, разбитый и убитый: пустыри и одичалость зелёнки, дворцы и хибары, квадраты многоэтажных кварталов и лабиринты частных секторов, магазины и блокпосты. Досыта напитанные человеческой кровью и нефтяной гарью руины былой крепости-форпоста Русской цивилизации, брошенной Центром на разор и насилие спустившимся с гор волкам.