Тогда ты услышал

Это было похоже на резкий разрыв пленки. Она не заметила, как кто-то подкрался к ней сзади. Она только поняла, что ее толкнули в спину, она потеряла равновесие и упала на машину.

Теперь у нее на шее что-то холодное. Вдруг стало не хватать воздуха. Острая боль.

— Ты в опасности, Мона. Я чувствую это.

— Не выдумывай…

26

Фишер проснулся. Ему приснился кошмар. Он сел и включил лампочку на ночном столике.

И в следующую секунду, по крайней мере, ему так показалось, он был уже в ванной, плеснул в лицо холодной водой. Посмотрел на себя в зеркало, на покрасневшие глаза, на четырехдневную щетину. Выглядел он жутко. Нужно как следует выспаться. Нет смысла позволить работе доконать себя, никому не будет толку от перегоревшего ГКУП.

ГКУП Фишер. Мысли замкнулись в петлю, и он едва не задремал стоя, опершись руками на умывальник.

Он вернулся в спальню, влез в джинсы, натянул теплые носки, прочные ботинки. В шкафу нашел последнюю чистую футболку. Серый шерстяной свитер, который Фишер носил уже несколько дней, он купил всего пару месяцев назад, а свитер уже весь потерся и ворсинки торчали.

Ну да ладно. Бывает и хуже.

Взял ключи от машины со стола в кухне. Ключ от квартиры Фелицитас Гербер лежал у него в кармане брюк.

Он решил заглянуть в ее жилище еще раз. Пока квартира не опечатана, по крайней мере, он так считал. Квартиру тщательно обыскали, но Фишеру все чудились полки с секретом или потайные ящички в шкафу. Никогда ведь не можешь быть уверенным, что ничего не пропустил. В любом случае не помешает заглянуть туда еще раз.

Он не стал задавать себе вопрос, почему именно сейчас.

— Что…

— Заткнись! — это было сказано хриплым шепотом, голос принадлежал молодому человеку.

Он стоял прямо за ней, она чувствовала его сильное напряженное тело. Всем весом он прижал ее к закрытой водительской двери. Натяжение проволочной удавки на шее стало немного слабее, перед ее глазами мелькнуло что-то похожее на складной нож.

— Не поворачивайся.

— Хорошо.

— Видишь это?

— Да.

Нож исчез из ее поля зрения, а потом она почувствовала легкий укол над правой почкой. Что там за орган? Кажется, легкое.

— Я нажму, если не будешь делать, что я скажу.

— Хорошо. Нет проблем. Что делать?

В подземном паркинге ни души, по крайней мере она никого не видела. Она совершенно одна. Открыла обе двери.

— Садись. Поверни голову вправо.

Мона послушалась. Он схватил ее за волосы, и теперь нож упирался в ее шею. Повторяет ее движения. Она полностью проснулась. Все рефлексы в порядке, но это не поможет, пока у него есть нож.

— Пристегнись. Продолжай смотреть вправо. Только попробуй повернуть голову влево!

— О’кей.

Мона стала искать ремень левой рукой. Наконец она нащупала металлическую защелку. Потянула вниз.

— Дай мне руку. Левую руку. Смотри направо!!! Продолжай смотреть направо!

И в этот момент что-то скользнуло по ее левому запястью, потом по рулю: пластмассовые наручники. Теперь она сможет вести машину, но выйти ей не удастся. Движения крайне ограничены. Дверь захлопнулась за ней, и она услышала, как он сел на заднее сиденье.

— Поезжай. — Проволока, охватывающая шею, снова натянулась. — Зеркало заднего вида. Подыми его.

— Мне придется выезжать задом. Оно мне нужно. Без зеркала я не смогу.

— Тебе хватит бокового.

Мона подняла зеркало заднего вида. Она не увидела ничего. Даже есть ли на нем маска. За паркингом ведется видеонаблюдение. Но, возможно, в последнее время никто это не контролирует.

Все произошло очень быстро. Всего лишь минута. Вот так и сходят с дистанции.

Она чувствовала его дыхание у себя на шее, когда сдавала задом по направлению к выходу. Проволока крепко сжимала шею, а на спине она чувствовала руку убийцы. Она могла управлять машиной, переключать скорости. Не более того. Снаружи это выглядело так, как будто женщина ведет машину и везет мужчину, который сидит не рядом, а почему-то сзади. Но это само по себе не подозрительно.

— Мне нужно потянуть за цепочку, чтобы открыть ворота. Правой рукой я не смогу этого сделать.

— Остановись напротив цепочки. Я потяну.

Когда он выходил, она мельком увидела его в боковом зеркале. Он был без маски. Но он промелькнул слишком быстро, и она не узнала его.

Берит закурила сигарету и немного успокоилась. «Любовь, — сказала она сама себе, — означает доверие». Она прочтет еще пару писем. Чтобы совсем успокоиться. Только поэтому. Она прочла кое-что, вырванное из контекста. Убить. Может быть, речь шла… о животных. Не может это быть тем, о чем она подумала.

— Куда мне ехать?

— На автобан.

— На какой?

— Который ведет к аэропорту.

Страх. У страха множество лиц. На этот раз он притворился болью в желудке и холодным потом.

— Кто вы?

— Это не важно.

— Чего вы хотите?

С заднего сиденья раздался бестелесный смех. Он держался спокойно и самоуверенно, как будто уже тысячу раз захватывал заложников.

— Хороший вопрос. Наконец-то правильный.

— Но отвечать вы на него, тем не менее, не хотите.

— Почему же. Отвечу. Когда мы будем на автобане.

Пошел дождь, огни города сливались перед усталыми глазами Моны.

— Это ваша служебная машина?

— Да. А что?