Тогда ты услышал

Ночь так тиха, как будто все, кроме него, умерли. Рядом с ним лежит его жена Сильвия. Шаки выпрямляется и смотрит в темноту, которая просто абсолютна, потому что Сильвия страдает от бессонницы. Каждый вечер примерно в половине двенадцатого Сильвия опускает жалюзи на окнах и вдобавок задергивает тяжелые шторы синего цвета. В теплые летние ночи Шаки хотя бы разрешается открыть окно. Но теперь зима. «Малейший сквозняк или лучик света, — мысленно Шаки передразнивает ее высокий резкий голос, — обязательно разбудят меня, воробушек мой. Поверь мне!»

Вообще-то Шаки зовут Кристиан, он граф фон Шаки-Белендорф, но в начале восьмидесятых он отказался от графского титула. В основном чтобы позлить отца, который тут же лишил его наследства. Но ему, в общем-то, было все равно, потому что мать Шаки еще богаче. Так что Шаки был уверен в своем будущем. Правда, теперь он уже жалеет об этом шаге — графские титулы снова в моде. А с другой стороны, все равно все знают, из какого он на самом деле рода.

В принципе, я странный персонаж.

Шаки, который уже почти что заснул, снова вздрогнул и проснулся. Голос, звучавший в его ушах, был до жути реальным. Как будто в комнате кто-то находился. Как будто этот кто-то был прямо рядом с ним.

— Выпью-ка я чего-нибудь, — пробурчал Шаки и встал.

Сильвия что-то сонно пробормотала, и раздался звук, который бывает, когда кто-то во сне переворачивается с боку на бок и поправляет при этом одеяло. Сильвия всегда прокладывает его между колен, чтобы было мягче, потому что они довольно-таки костлявые.

Шаки на ощупь пробрался к двери, мимо шкафа-купе и жуткой, почти в человеческий рост скульптуры, которую Сильвия непременно захотела купить во время сафари на озере Кариба. Эту штуку пришлось перевозить морем, для самолета она была слишком тяжелая, а когда она оказалась в их доме, Сильвия не знала, куда девать эту жуть, которая ей больше не нравилась. С тех пор она загромождает их спальню, и так, наверное, будет до скончания веков.

Эта история уже давно вошла в арсенал шуток Шаки. «Хотите посмотреть?» — спрашивал он, рассказав эту историю, и они с Сильвией и всеми гостями, уже изрядно подвыпившие, шли, пошатываясь, в спальню, где долго не стихал смех, причиной чего был монстр, которого Шаки и Сильвия окрестили человекослоном.

В прихожей Шаки включил свет и машинально выдохнул. В голове крутилась идея-фикс, что ему обязательно нужно выпить. Пить. Ему самым банальным образом хотелось пить.

Только не воды. Не тот вид жажды привел его в кухню, где стоял огромный холодильник. В нем на льду лежала бутылка водки. Рот Шаки наполнился слюной в предвкушении горькой, холодной, острой, чистой жидкости, призванной изгнать дурные мысли и страхи последних недель из его мозга.

Пока он сидел за кухонным столом, пил и смотрел в окно, в котором нечетко отражались его контуры, в нем созрело решение. Нужно уехать отсюда. Подальше, что в данном случае значило: очень далеко. Например, Шаки подумалось о круизе на «Сильвер Клауд». На одном из кораблей, каких в мире были единицы, с просторными каютами, из которых можно наслаждаться видом самых чудесных на свете закатов. Ужин с капитаном в кают-компании, барбекю у бассейна на восьмой палубе. И стюардесса, обязанности которой состоят лишь в том, чтобы Шаки было хорошо.

Лицо Шаки расплылось в улыбке, благодаря чему он, несмотря на свои неполных сорок лет, стал выглядеть совсем как мальчик. По крайней мере, если верить его нечеткому отражению в окне, а Шаки, видит Бог, пребывал не в том настроении, чтобы видеть правду. Сейчас ему нужны были иллюзии, чем больше и соблазнительнее, тем лучше. Но для начала нужно как-то подать эту идею Сильвии. Не так: «Мы с тобой вдвоем на «Сильвер Клауд», во что бы то ни стало!», а так: «Шаки страшно устал и ему необходим отдых». Не от Сильвии, как ей такое в голову могло прийти? Конечно, он хочет, чтобы она поехала с ним. Но, с другой стороны, в ее галерее дела как раз идут на лад в эти предрождественские дни, поэтому он подумал… Он, правда, думал исключительно о ней…

Нет, с Сильвией этот номер не пройдет. Она обидится, если он попытается уехать без нее. Но сейчас он просто не может взять ее с собой. Нужно подумать. Разобраться во многих вещах. А это получается только хотя бы в относительном одиночестве. Это не сработает, если Сильвия будет заводить дружбу с каждым встречным-поперечным и целый день только то и делать, что изъявлять всевозможные желания, и так многословно и часто, что все, начиная от высших офицеров и заканчивая помощником стюарда, в конце концов перестанут ее выносить.

Не пойдет. Сильвия пусть остается дома. Но как же Шаки сделать, чтобы все это выглядело так, будто она сама захотела остаться дома?

В принципе, это очень просто: завтра утром, когда она будет еще в полудреме, он подкинет ей эту идею с «Серебряным круизом». Не говоря ни слова о том, что хочет ехать один. А вместо этого он скажет: «Мышка, давай-ка снова вытворим что-нибудь этакое, а?»