Тойво - значит "Надежда" 2. Племенные войны.(СИ)

На подсознательном уровне именно Солнце является самым жизнеутверждающим фактором на свете. Ну, а в темноте, конечно - луна. Каждый на севере в душе солнцепоклонник. Неважно, кем он себя может назвать: христианином, евангелистом, либо кричать дурным голосом "алла акбар" - солнцу он радуется.

Хмурое ноябрьское небо не оставляло надежд, что тучи развеются, дождь прекратится, в мире воссияет свет и чистота.

Интернациональная военная школа, куда курсантом угодил Антикайнен, была создана на базе Ораниенбаумской пулеметной школы РККА. Сюда же угодили и 3-и финские Советские пехотные курсы города Петрограда, потому что финнов в то время в северной столице собралось, как собак нерезаных. Традиции у школы были, преподавательский состав - тоже. Учитесь, товарищи командиры, у царских офицеров, которых наняли по специальному поручению совета народных комиссаров, если комиссары когда-нибудь бывают народными.

24 мая 1918 года открылась пулеметная школа на базе бывшей офицерской стрелковой школы, а потом и Третьи пехотные Советские Петроградские финские курсы. Куда делись вторые и первые финские курсы - не знал никто. Вероятно, они были засекречены. Или делились по национальному признаку: первые - для еврейской элиты ЦК, вторые - для латышской прослойки ЧК, четвертые - для русского боевого крестьянства, девяносто пятые - для революционных киргизов, ну, а финнам достались третьи.

По приказу Всероссийского Главного штаба по военно-учебным заведениям от 14 ноября 1918года они, эти курсы, были торжественно открыты. Бывший полковник царской армии, Александров, сделался самым главным заведующим школой, комиссаром стал бывший матрос Балтийского флота Черников.

Как-то Черников наехал на Александрова, тот зарядил ему в матросский бубен, и они перестали разговаривать между собой. Черников, правда, стучал, как дятел во все инстанции, а царский полковник потребовал себе заместителем Василевского - молодого героя Первой мировой войны.

Не тут-то было! Матрос взвился, как стяг на "Неудержимом" и пригрозил курсы распустить. Кто крышевал Черникова из правительства - неясно. Может, матрос Железняк?

Тем не менее, штат школы командиров решили расширить. Появились товарищ Инно, чтобы финнов возглавлять, и товарищ Эйно Рахья, чтобы финнов направлять. А общую, так сказать, интернациональную учебную часть возглавил профессор бывшей военной академии генерального штаба гражданин Изметьев. Александра Василевского решили не приглашать, раз уж революционные матросы были против. Так он и сидел на иждивение у родителей при Угличской волости Кинешемского уезда Костромской губернии, учителем работал, пока не загремел под призыв в апреле 1919 года.

Курсы разместились в Петрограде на Съездовской линии Васильевского острова. Все в них было хорошо: и учебные классы, и спортивные залы, и столовая, и караульное помещение, и баня и, самое главное, "т д". Под скромными буквами, скрывающими "так далее", подразумевался актовый зал, где в 1917 году заседал 1-й съезд Советов новой России и самая обширнейшая в городе библиотека.

В библиотеке было все, и там был сам Антикайнен. Он бы и не уходил оттуда, да служба требовала выполнения военных условностей: нарядов, караулов, построений и строевой подготовки. Здесь была самая странная подборка изданий, в том числе и "Калевала" перевода Бельского, и Пушкин с "Капитанской дочкой", и Лермонтов с "Маскарадом". Все по-русски, по-немецки и даже по-английски, но теперь для Тойво перестало быть большой проблемой разбираться в кириллице.

Финских книг, несмотря на то, что курсантов-финнов наличествовало изрядно, было раз-два и обчелся. Вероятно, финское книгоиздание отчего-то тормозилось. На шведском - пожалуйста, но на шведском читать неинтересно: ни черта не понять, чего там шведы пишут, кого склоняют!

На 14 ноября в школу прибыло 141 человек, ожидалось еще сколько-то, чтобы получилось заявленное количество в двести штыков. 29 человек командного состава почему-то каждый раз выдавал разную цифру ожидаемых обучаться, а 23 преподавателя стояло на своем: пятьдесят девять - и баста. Под это дело выделили целых 14 винтовок, нецелые винтовки к учебному процессу не допускались. Тотчас же сформировались учебные группы: 4 - пулеметные, одна - артиллерийская, 3 - саперно-строительные. В первые распределились по 15 воинов, во вторую - четырнадцать, в третьи - по двадцать. Куда-то задевалось еще семь курсантов.

Вообще, каждое построение с перекличкой знаменовалось не только мечтою о Знамени, но и разногласиями в подсчетах курсантов. Их было то больше, то, в основном, меньше списочного состава. Будто они как-то периодически пожирались самими собою, а иногда так же почковались. Попытки пофамильной корректировки не приводили ни к чему. "Все курсанты на одно лицо", - кричал дежурный после проверки, но людей все равно было в несоответствии соответствия.