Тойво - значит "Надежда" 2. Племенные войны.(СИ)

- АСАВ, - вздохнул Рольф (all cops are bastards - все полицейские ублюдки, лозунг неоглобалистов).

17. Племенные войны.

Финские интервенты после суточного оборудования своих позиций, приступили к реорганизации, создав ударные группы "А" и "Б". Первая - это военные подразделения в районе Олонца и Лодейного поля, вступившие под командование Гуннара фон Хертцена, вторая - это район Пряжи - Матросы с майором Таллвела во главе.

Подполковник Гадолин подал рапорт об отставке с поста командующего AVA. Надоело ему спорить с Хертценом, да и, вообще, надоело. Поехал он обратно в свое имение на берегу Саймы, сходил в баню и напился пьяным.

Вместо него высочайшим соизволением назначили командовать всеми силами интервентов полковника Аарне Сихво. Правительство Финляндии продолжало корчить мину, что все события, имеющие место в южной Карелии - всего лишь стихийное и добровольное народное восстание. А Маннергейм важно кивал головой: да, именно так.

Антикайнен был уверен, что немцы уберутся из Карелии, да и, вообще, из Финляндии. Вместе с ними прекратится финансирование. Кому интересны справедливые войны, движимые, так называемой, племенной идеей? К тому же войны справедливые не бывают.

Финны не смогли перерезать железную дорогу Петроград - Мурманск, что значительно осложняло все военные действия: красные могли в любой момент перебросить сюда какие-нибудь воинские резервы и задавить AVA массой. Командование понимало это и затребовало у правительства подмогу. Правительство поняло это и затребовало у немцев дополнительных средств, в том числе людских. Немцы ничего не хотели понимать - ну, не разорваться же им по всем фронтам, в самом деле? Раньше надо было о военном вмешательстве думать. А общество Туле деньгами делиться больше не захотело - не решались они вкладываться туда, где гарантий - решительно никаких.

Финским оккупантам удалось-таки поднять местное население, правда, не таким образом, каким бы им хотелось. Карелы - по природе своей незлые люди, но при определенных обстоятельствах их действия выходят за грани разумных. Убивают их братьев, отцов и сыновей - они начинают убивать в ответ. Впрочем, таковы, вероятно, все люди.

Показательное выделение для экзекуции коренной, на тот момент, национальности не приводит к тупой скотской покорности (karja - скотина, в переводе с финского). Сила действия всегда рождала противодействие. Когда карелов расстреливают, а русских распускают по домам, исполняя приказ того же Эро Гадолина, редко кто отметит в таком проявление чувств выражение "братства". Разве что финские парни Свинхувуд, Таннер и Маннергейм.

Тойво не был карелом, опыт общения с ливвиками у него ограничивался давней встречей с собеседником Куусинена, да замечательный древний карельский пуукко, что дожидался в укромном месте его возвращения. Но пусть карелы не цивилизованы, как это понимают всякие немцы и шведы, но их противление той норме морали, что несут эти дурацкие цивилизации, не может не вызывать уважение. Оболванивание на уровне государства - это гибель цивилизации. Не пройдет много времени, как лопнут мыльные пузыри европейской "культуры". Только объявленные "дикими" в своей консервативности народы смогут противостоять этой неизбежности. Если, конечно, до того времени их не перебьют всех нахрен.

Антикайнен не желал, чтобы это произошло на его глазах и при его попустительстве. Будучи в диверсионном рейде в тылу финских оккупантов, он мог плюнуть на все и удрать на север, взять свой банк и ломануться в Финляндию к своей Лотте, к своему синему морю и к своему белому песку. Мог, да не смог. Мысль о предательстве даже в голову к нему не закрадывалась. Впрочем, как и многим его товарищам, чьи дома остались в стране Суоми.

- Мы пойдем к Сааримяги, - сказал он своим бойцам. - Пошумим немного, пусть лахтарит на Свири задергаются.

- Там гора, - сказал один боец, Оскари Кумпу. - Атакой в лоб не взять.

- Атаковать не будем. Касательно лбов - так у нас на них не написано, что мы от большевиков. Проведем операцию скрытно, но чтобы они поняли, что против них действует Красная армия, а не неуловимые мстители.

Лед на Ладоге с каждым часом делался все менее надежным - солнце грело, талая вода с берега размывала, так что при возникновении ветра озеро разломает весь свой ледяной панцирь на отдельные плавающие льдины.

Отряд выбрался на берег и по дороге вдоль побережья Ладоги решил добираться до реки Обжанки, где можно было найти в лесу место посуше и временно обустроиться.

Они уже почти уходили с Андрусово, в то время как появился отряд финнов, достаточно шумный, к счастью. Лахтарит кричали в голос и бродили по заброшенному монастырю туда-сюда. Видать, хватились своих немецких друзей.

Тот же самый Кумпу прополз к груде камней, скрывающих вход в катакомбы, ловко, как уж, несмотря на все свои габариты, забрался внутрь и заорал нечеловеческим голосом, постепенно переходя на стон. Потом умолк, потом застонал пуще прежнего, потом захрипел, потом, вероятно, испустил дух, потом замолчал.