Токийская головоломка

Ноги вывели меня к автодороге. Картина была сюрреалистической: широкая улица с разделительной полосой и тротуаром – и практически ни одного человека или автомобиля. Лишь изредка по ней тащились машины с горящими фарами, выпуская белый дым. Из-за разбитых окон и вмятин на кузовах они напоминали кучу хлама. Но разваливались на куски не только автомобили. По обеим сторонам улицы стояли здания с вывесками National, «Тосиба» и «Хитати». Все они были заброшены. Какие-то окна были закрыты, какие-то нет, но ни в одном из них свет не горел, несмотря на темное время суток. И окна, и стены были грязными. Стояла тишина. Казалось, район вымер.

Тут из пустынного закоулка на улицу высыпали люди. Один из них натянул лук и выпустил в меня стрелу, но промахнулся. А затем он издал причудливый вой и, заходясь в безумном танце, пробежал мимо меня через улицу. Откуда-то ему вторил хор безумных хохочущих голосов.

Идти мне больше было некуда, и я решил вернуться домой. Я пытался вспомнить обратную дорогу. В моей квартире два трупа, но других вариантов нет. У меня и раньше не было друзей, но теперь я остался совсем один. Все мои знакомые наверняка мертвы. Да и что с того, что у меня дома покойники? Все равно тут больше никого нет, никто же не будет ко мне заходить…

Я ахнул. В квартире меня ждут два трупа. Катори и Каори – она, скорее всего, уже мертва. Мужской и женский. Я же могу произвести эксперимент, как в «Токийском Зодиаке» Кадзуми Исиоки! Каори как-то сказала, чтобы я взял ее голову для Азот, если она умрет. Тогда она шутила, но сейчас у меня наконец-то есть эта возможность!

Я пришел в восторг. Вот она, свобода: я могу раздеть их и распилить на части! В этот момент я сам поразился, насколько черная у меня душа. А ведь правда, до сих пор я притворялся тихим и послушным, а внутри терпеливо ждал своего часа. Все это время я мечтал провести такой же эксперимент, как у Кадзуми Исиоки, и ради этого пожертвовал бы всем. Поэтому и то заклинание я выучил наизусть. Сердце у меня выпрыгивало из груди. Бредя в темноте, я насвистывал себе под нос, чуть ли не танцуя. По пологой улочке я спустился обратно.

[часть записок опущена]

Разведя занавески, я открыл стеклянную дверь. На балконе меня встретил прохладный ветер. Все небо было усыпано звездами. Наступила эра ночи. В ближайшее время рассвета можно не ждать.

Почему-то мне казалось, что ослепительно-белых звезд стало больше. Меня охватила сильная радость, и, облокотившись животом о парапет, я долго-долго стоял, задрав голову вверх. Понемногу на душе посветлело. Но вряд ли ко мне вернется былая беззаботность. Пора моей юности закончилась вместе с этим миром. До средних лет я не доживу. Короткая у меня вышла жизнь – всего 21 год. Но это не беда, слишком тяжелой она у меня была. Узнай я сейчас, что это конец, я бы не испугался и не стал роптать. Я лишь смиренно бы принял уготованную мне на этом свете жестокую судьбу.

Хотелось любоваться на звезды вечно, но ноги меня едва держали. Еще немного – и я бы свалился. Вернувшись с балкона и собрав остатки сил, я перетащил в кухню верхнюю часть Каори. Думал, с половиной тела будет легче, но как бы не так. Я вконец измотался.

Перенеся ее на кухню, я после недолгих раздумий положил ее на диван. Это был итальянский диван с очень низкими подлокотниками и плавно изогнутой спинкой, на котором можно было спать. Из последних сил я уложил на него половину Каори и попытался отдышаться. Казалось, у меня перед глазами лежит странный комбинированный фотоснимок.

Под люминесцентным светом лицо Каори выглядело совсем привычно. Она как будто сладко спала обнаженной. Только нижняя половина ее тела исчезла в ином измерении или спряталась по ту сторону зеркала. Эта инсталляция, причудливая, волнующая, была прекраснее любого произведения искусства. Отвести взгляд было невозможно.

Вдоволь налюбовавшись, я вернулся в ванную за нижней половиной Катори. Подтащив ее за лодыжки, я кое-как взял ее на руки, уложил на диван и приладил к месту разреза на верхней половине Каори.

Удивительно. Разрезы на двух трупах были одинаковой величины и почти идеально смыкались. Словно их тела были идентичны с самого начала.

Все было кончено. Я распластался на полу и несколько секунд жадно глотал воздух. Но мне захотелось взглянуть на свое творение, и я быстро поднялся на ноги. Сделав шаг назад, я залюбовался.

И вновь меня охватила дрожь. Что за чудо! Как заколдованный, я смотрел на тело, верхняя половина которого была женской, а нижняя мужской. Передо мной лежал статный молодой человек неземной красоты с волнистыми волосами, легким макияжем и чуть выпирающей грудной клеткой. Затем я взял в ванной мусс для укладки. Рукой я нанес его на волосы, обрамлявшие прекрасное лицо, и уложил их в стиле помпадур.

Это был тяжкий труд, но оно того стоило. Какая же дивная, невероятная вещь у меня получилась! Ради нее я был готов на что угодно – даже повторить все сначала. Я напрочь забыл про усталость в теле. Прелестное лицо Каори идеально смотрелось с этим телом. А пенис Катори превосходно сочетался с этим лицом.