Токийская головоломка

Так все и произошло. Хозяин забегаловки прислонился к кастрюле с одэном[121] и, взглянув на Мацумуру, спросил, все ли с ним в порядке. Мацумура испуганно вскрикнул: к бледному лицу хозяина прицепилась красная цифра четыре.

Что было дальше, он почти не запомнил. Раз он спустился с платформы, вышел на дорогу и, едва держась на ногах, пошел в сторону своего дома, то, значит, честно оплатил счет, зашел на станцию Камакура и сел на последний поезд Энодэна. Судя по тому, что он был изрядно пьян, перед уходом залпом осушил целый стакан сакэ. Шатаясь из стороны в сторону, он спускался вниз по безлюдной улице. Впереди простиралось ночное море с едва различимой линией горизонта.

В левой стороне мерцали огни многоэтажных курортных комплексов на побережье поселка Хаяма. По правую руку маячил размытый силуэт Эносимы и венчающей его металлической башни. В конце склона возвышалась черная квадратная ширма. Это и был дом Мацумуры, его скромный замок, на шестом этаже которого, в квартире 602 его все еще должна была ждать жена.

Дом ему нравился. К станции близко, море совсем рядом, с балкона открывается панорама Тихого океана. Летом можно прямо в купальных костюмах пойти поплавать. Балкон обрамляли металлические перила – кажется, в стиле ар-нуво, – а пол был выложен белой расписной плиткой. Когда становилось тепло, он выносил туда стол и вместе с женой жарил барбекю. До чего же вкусным было мясо, которое они ели под дуновение бриза! «Как же хорошо, что мы сюда переехали!» – подумал он, когда они в первый раз устроили это пиршество.

Однако примерно год спустя состояние его организма – а точнее, мозга – постепенно стало странным. Все чаще происходили события, о которых он как будто уже слышал. Когда он жил один в Йокогаме, ничего подобного с ним не случалось.

Тут он спохватился. Опять это наваждение! В ужасе присмотревшись к задней стене дома, он увидел на ней белую цифру четыре!

«Я и это видел во сне, – думал Мацумура. – До чего же знакомое чувство! Я же точно так же стоял посреди этой дороги, уходящей в гору! А затем… А затем… Что же было затем? Я же помню, что было потом…»

Он обхватил голову руками. Как же мучительно медленно она соображала! Не к добру все это… Еще немного, и он бы все вспомнил… Подступало головокружение.

Нет, ничего не вышло. Мацумура вновь двинулся в путь. Только вот дурное предчувствие никуда не испарилось. И тут, шагая по дороге, он вскрикнул. Он кое-что понял. Нечто, никак не связанное со снами.

Он наконец понял, почему у него перед глазами то и дело появлялась именно четверка. «Дом. Все дело в доме», – повторял он раз за разом про себя.

Вот уже пять лет, как после женитьбы Мацумура переехал в «Хайм Инамурагасаки» из своей скромной квартирки в Йокогаме. Как и говорилось ранее, дом был необычным – в нем не было четвертого этажа. Из-за зловещего созвучия со словом «смерть» владелец решил пропустить его в нумерации – так слышала жена от консьержа. Поэтому значился он как девятиэтажный дом, но на самом деле этажей в нем было восемь.

На стенах коридоров не было табличек с номерами этажей. Их можно было угадать лишь по первой цифре номера квартиры: так, квартира 701 располагалась на седьмом этаже, а 602 – на шестом. Поэтому Мацумура только спустя год после переезда понял, что четвертого этажа не было. Однажды он заметил, что в лифте нет кнопки «4», а после третьего этажа кабина сразу же проходит пятый. За порогом квартиры он поделился своим великим открытием с женой, чем очень ее удивил. Та, оказывается, уже давным-давно знала это.

Он часто слышал, что в нумерации больничных палат не используют цифры «4» и «9»[122], но дом без четвертого этажа видел впервые. Однако вряд ли «Хайм Инамурагасаки» был исключением – Мацумура ведь попросту не знал, что так тоже делают. Просто им попался суеверный владелец.

В тот момент Мацумура наконец все понял. Его воспоминания об увиденных снах не просто так завершались четверкой, всплывающей перед глазами. Всему виной была странность их дома, не дававшая ему покоя.

На нетвердых ногах он доплелся до входа в вестибюль. Мацумура попытался толкнуть стеклянную дверь, однако она оказалась закрыта на ключ. В окошечке комнаты консьержа было темно. Наверное, старик уже заснул. В полночь, перед тем как лечь спать, он запирал входную дверь – разумеется, из соображений безопасности. Эта сторона жизни в доме была несколько неудобной.

Но и не сказать, что это была такая уж большая проблема. У всех жильцов были дубликаты ключей. Только и нужно было, что открыть по замку сверху и снизу, а в вестибюле закрыть дверь изнутри – и никто не жаловался. Просто это требовало времени и лишних телодвижений. Особенно этой ночью, когда он был пьян, а руки тряслись и никак не могли вставить ключ в замочную скважину.