Токийская головоломка

Тут я вздрогнул. Из разреза полилась белая вязкая жидкость, густо покрывая спину Каори. Крови вообще не было, зато обильно струился этот сок, и ножовка начала прилипать к нему, как к сиропу. Пилить стало трудно. Казалось, я режу мясо, щедро смазанное сливочным маслом. Проступившая жидкость попала и мне на пальцы, мешая крепко держать рукоятку. Тело Каори я тоже не мог зафиксировать. Все стало скользким, я рисковал пораниться. Но останавливаться на полпути было нельзя, и я самозабвенно продолжал резать тело Каори.

Лезвие уперлось в твердую как камень кость. Резать стало неимоверно тяжело. Хотя виной тому могла быть и липкая субстанция. Ножовка казалась очень маленькой и неудобной. Никогда в жизни я не разрезал нечто настолько большое. Но наконец я закончил. Заскользив по желтой маслянистой жидкости, нижняя часть тела Каори отделилась от верха примерно на десять сантиметров.

Привстав и взглянув сверху вниз, я испытал неописуемый прилив эмоций. Прекрасное тело Каори превратилось в две половины. Очень странное, слегка пугающее, но совершенно ошеломляющее зрелище. Должно быть, я сплю! Еще недавно Каори проворно двигалась, смеялась и кричала, а теперь она лежит, разделенная надвое. В голове не укладывается! Неужели все происходит наяву?

Некоторое время я восхищенно смотрел на нее. Насладившись видом расчлененного тела Каори, я подхватил ее нижнюю часть под бедра и потащил в комнатку для переодевания. Затем я проделал то же самое и с верхней половиной. Только подумать, все это сделал я!

Из ее тела начали медленно вываливаться внутренности, поэтому я уложил ее, плотно подогнав две половины друг к другу. Я прищурился, и тут мне пришло в голову, что я нахожусь на фабрике манекенов. Лица обоих – и Катори без очков, и Каори – выглядели очень утонченно. Будто кто-то с легкой руки выбросил пару красивых обнаженных кукол, а одна из них, с женскими чертами, раскололась посередине на две части. Если бы у них текла кровь, а внешность была заурядной, то они выглядели бы реалистичнее. Но оба были прекрасны, поэтому куклы были единственными, кого они мне напоминали.

Затем я притащил в ванную тело Катори. Так же как и Каори, я перевернул его на бок и приставил ножовку к месту под ребрами. Его окоченевшая рука оттопырилась в сторону и не мешала. Я собрался было провести ножовкой, но решил сначала отмыть ее от жира, чтобы она не елозила. Я направил струи душа на лезвие, но жир отталкивал горячую воду. Пришлось воспользоваться мылом. Однако мне не удавалось хорошо намылить ножовку, поэтому я обильно выдавил на нее шампунь. Затем я аккуратно почистил полотенцем рукоятку и каждый зубец. К счастью, большая часть жира сошла. Наконец-то я мог плотно держать ножовку. Приложив ее к боку Катори, я резким движением потянул ее на себя. Послышался надтреснутый звук. Я слегка удивился: его тело было тверже, чем у Каори, а резалось легче. Но я быстро догадался почему. Он ведь скончался раньше, поэтому и трупное окоченение было сильнее. К тому же у мужчин меньше подкожного жира.

И все же, когда ножовка вошла поглубже, из его тела тоже потекла жировая субстанция, заливая пол ванной из-под его спины. Рукоятка снова стала липкой и скользкой. Его тело было крупнее, чем у Каори, поэтому ножовка казалась еще меньше. Водить ею можно было лишь короткими неуклюжими движениями.

Пол стал совсем липким от трупного жира. Вставать мне приходилось крайне осторожно. После сегодняшних событий меня одолевала смертельная усталость. Сейчас споткнусь где-нибудь, расшибу себе голову или получу тяжелую травму – и все, занавес! Никто меня не спасет, и даже больницы нет. Умру одновременно с этим миром. Но настоящим счастьем стала бы мучительная смерть из-за травмы. Вот бы погибнуть по неосторожности до того, как придет зов с того света.

Как же я устал. Интересно, сколько часов я уже готовлю свой эксперимент? Руки совсем затекли и ничего не чувствовали. По моим ощущениям, Каори я распиливал больше часа, а на тело Катори ушло еще больше. Воздуха не хватало. Какое-то время я продолжал резать, но затем прервался и, задыхаясь, опустился на колени. Потом я снова взялся за ножовку, но уже вскоре мог едва дышать и решил передохнуть еще немного. Катившийся градом пот смешивался с жиром из тел Каори и Катори, мешая держать ножовку. От ритмичных движений она стала то и дело выпрыгивать из рук, застревая в теле Катори.

Пилю – отдыхаю, и так по новой… Постепенно интервал стал короче. Теперь хватало минуты, чтобы помутнело в глазах и я впал в полуобморочное состояние. Работая ножовкой, я рвано дышал. Когда до конца осталось сантиметров пять, сознание поплыло, и к горлу подкатил приступ тошноты. Но причиной тому было не изнеможение, а странная вонь. Ванную комнату наполнили запахи крови, гниющего жира и кислоты.