Токийский Суслик

«Так вы и обычных-то кицунэ за легенду считаете, - парировал Вал.»

Кадзуо надулся:

«Даже в легендах встретить девятихвостую кицунэ трудно! Обычно они представлены злодеями, которые хотят захватить Японию, потому что их магическая сила огромна!»

Вал возразил: «А чего не захватили-то? Если такие страшные… Сдается мне, что не всё, о чём в легендах рассказывают - следует на веру принимать. Вон, можешь у Лисицы-сестрицы спросить - ей наверное больше ста лет точно!»

Лаки и Алиса во время путешествия бесстыдно глазели по сторонам, обхватив каждая свою часть Суслика. Что было, конечно, приятно, но сексуальное удовольствие было ему сейчас недоступно.

Наконец, служка привел их к цели путешествия. Большая округлая дверь, выполненная из старого дерева, без каких-либо украшений - только два больших чёрных железных кольца вместо ручек.

Привратник стукнул кольцом три раза о дверь, и она тихо отворилась вовнутрь.

В полумраке Суслик различал контуры огромной пещеры, завешенной тканями, нитями, лентами и довольно толстыми канатами. Казалось, кроме них и служки, здесь никого не было. Однако его аурное зрение показывало лениво колышущуюся громадную ауру бледно-лилового цвета где-то под потолком. Неприятное подозрение стало закрадываться в интеллектуально ограниченное сознание. «Плетельщица, паук на двери, аура под потолком — это могла быть дзьорогумо! Ой, мама, мамочка! Я ж пауков боюсь, а тут такое! Да она весит два коку, наверное!»

«Нишкни студент! Два коку это килограмм триста на наши деньги. Ничего страшного - нож и пистолет у нас собой, я на медведя так ходил. А тот пол тонны весил — это больше трех коку, между прочим. - успокоил товарища по разуму Вал.»

На самом деле он не думал, что придется драться, поэтому был относительно расслаблен. А вот реакция девчонок, когда огромная дзьорогумо начала спускаться из своей люльки под потолком, его позабавила.

Алиса взвизгнула и упала на колени, закрывшись сверху руками. Лаки попыталась нащупать у себя на спине винтовку и нож на поясе - не найдя же, спряталась за спиной Суслика, вжавшись тому в спину.

Когда дзьорогумо предстала перед ним во всем своем великолепии, Суслик безжалостно поднял и встряхнул сжавшуюся калачиком кицунэ, а другой рукой достал из-за спины наёмницу. Затем он сам глубоко поклонился, и руками, что оставались на шеях своих спутниц, нагнул тех в ту же позицию.

Дзьорогумо рассмеялась мелодичным бархатным голосом.

– Какой вежливый мальчик и какие пугливые девочки!

Суслик распрямился и позволил все еще дрожащим спутницам выпрямиться. Дзьорогумо действительно походила на огромного паука с женским туловищем. При этом она драпировала своё паучье тело и можно было увидеть только многосуставчатые ходильные ноги. Человеческое туловище принадлежало стройной японке лет двадцати на вид, с грудью третьего размера, и было одето в традиционные японский шелковые одежды, переливавшиеся в неверном свете разожжённых тут и там факелов и свечей разноцветьем оттенков. Длинные человеческие пальцы, унизанные кольцами и перстнями, заканчивались массивными на вид, чёрными, то ли ногтями, то ли уже когтями.

В одной руке дзьорогумо держала веер, полузакрывая точёное лицо, другой откидывала свои длинные чёрные волосы.

– Что привело столь дорогих гостей лисьего клана в мою скромную обитель? Мать спит и набирается сил, как договаривались, и не проснется еще долгие годы. Что вам нужно? - Требовательно спросила паучиха.

Алиса собралась с силами, поклонилась и протянула в вытянутых руках запечатанный свиток, что утром передала ей Лисица-сестрица, а также связку рьё.

Плетельщица Снов грациозно перехватила высунувшимися из одеяния педипальпами деньги и свиток. Деньги исчезли в глубине покровов, а свиток был развернут и паучиха углубилась в чтение. Покончив с этим в течение пяти минут, она ещё раз просмотрела свиток сверху вниз, словно с чем-то сверяясь, спрятала его там же, где и деньги и посеменила к Суслику. Когда его начали одновременно ощупывать педипальпами и руками, тот даже не пошевелился - его охватил знаменитый столбняк!

Внезапно, дзьорогумо запела своим удивительным мелодичным голосом какую-то печальную песнь, язык которой не смог разобрать ни Вал, ни Кадзуо. Чем громче становилась песнь, тем больше Суслику казалось, что какие-то голоса начинают подпевать на заднем фоне, вплетая новый мотив. Затем он и сам начал петь то же самое на незнакомом языке. После первых же слов значение песни оказалось простым и понятным.