Токсичная любовь

– Не стало, Зар. Совсем не стало, – спрятав от меня свое лицо в ладонях, она начинает рыдать. Горько так, протяжно. И эта картина поражает, застает меня врасплох. Не знаю, как ей это удается. Достучаться до того, что, казалось бы, давно уже мертво.

Мне думалось, я давно потерял эту способность любить и жалеть. На меня никогда не действовали слезы. Точнее, женские истерики не вызывали у меня ничего, кроме глухого раздражения. Но слезы этой девушки что-то делали с моими внутренностями. Меня выворачивало жутким спазмом. Где-то в груди стало больно. Совсем как тогда. После ЕЕ предательства. После того, как Лена просто-напросто подтерлась моими чувствами к ней и выкинула, словно ненужный хлам.

Лена… А потом – словно кто-то щелкнул выключателем, я начал вспоминать. Не ее, не Регину – нет. Вспомнил, как я, не просыхая, месяц пил, и все те дни слились в одну черную дыру. Я сам подыхал тогда. Помню, был, как идиот, счастливый. Собирался сделать ей предложение, купил кольцо стоимостью в полугодовую зарплату. Черт, да я тогда готов был звезды с неба достать, и к ней, на коленках. Только вот не дошло у нас даже до предложения. А всего-то стоило забыть документы на работе и зайти в соседний кабинет. Ну, а дальше – в стиле лучших сопливых драм. Она на нем, прямо на рабочем столе. Скачет так отчаянно, так остервенело. А самое интересное, даже бровью не повела, когда меня заметила. Улыбнулась так, сука. А потом кричала, что я мудак, что ей никогда со мной хорошо не было, что никогда не кончала подо мной. Кричала, что с ним все иначе, что любит его. Много чего кричала, пока я выбивал дерьмо из этого урода.

Воспоминания о ней до сих пор душат иногда, хочется выблевать все, чтобы не мешали дышать. Столько г*вна я наделал из-за нее.

Снова посмотрел на Регину, она отвернулась от меня, ее плечи сотрясали тихие рыдания. И в этот момент я почувствовал себя гадко. Такой, как я, не должен был встретиться на ее пути, тем более, в том моем состоянии.

Подошел к ней и тронул за плечо, отчего она вздрогнула.

– Посмотри на меня, – девушка не повернулась, и я с силой развернул ее. По щекам катились слезы, а в глазах было столько затаенной обиды. Большими пальцами стер слезы и погладил скулы.

– Прости меня, – искренне сказал ей, – больше мне нечего сказать. Прошлое – в прошлом, пусть там и будет. Живи настоящим, Регина. Не вспоминай о том, что было, не вспоминай обо мне в том номере отеля, не делай себя больно. Хватит. Просто отпусти.

– Тебе легко сказать, – усмехнулась Вольская, но руки мои с лица не убрала, – ты мне жизнь испортил и заставил чувствовать себя некрасивой. Твое «прости» ничего не изменит.

Я пожал плечами.

– Это все, что у меня есть. Больше мне нечего дать, кроме новых воспоминаний.

С этими словами я наклонился и поцеловал Регину. Я был осторожен, легонько, почти невесомо, запечатлел поцелуй на ее губах. Она была потрясающая на вкус, словно изысканный десерт. Языком провел по верхней губе, пробуя слезы, которые пролиты из-за меня. В груди стало тяжело, словно кто-то камень туда вложил. Мне не нравится, что она плачет из-за меня. Не нравится, что она видела меня в худшие мои времена, и то, что я запомнился ей именно так.

Отклонился от нее и посмотрел в глаза. В них уже не было боли, но доверие, которое я в них увидел, чуть не свело меня с ума.

Двери кабинета открылись, но рук я не убрал. Погладил ее по щеке и только после этого убрал руки и повернулся к двери. На пороге стоял Стас.

Я пошел на выход из кабинета.

– Добро пожаловать домой, брат, – поприветствовал я того и, оттолкнув плечом с прохода, вышел.

Глава 15

Регина

Он не кричал, не сыпал обвинениями. После того, как Захар, наглым образом поцеловав меня, как ни в чем не бывало, вышел из кабинета, Стас задал мне единственный вопрос: «Что это было?»

Что я могла ему сказать? Конечно, в моем состоянии меня хватило лишь на самое очевидное и глупое объяснение. Захар Матвеевич помогал убрать попавшую в глаз соринку. Стас ничего не сказал. Только кивнул головой, будто пытался представить эту картину. Он на меня так и не посмотрел. Просто вышел из кабинета, ни слова не сказав. А спустя пятнадцать минут, за которые я смогла кое-как прийти в себя, он позвонил мне на сотовый и сообщил, что ждет в машине у входа.

Всю дорогу до дома он молчит. Но я понимаю, что Стас очень зол. По тому, как свирепо сжимает руль автомобиля, как упорно смотрит на дорогу, так ни разу и не обернувшись ко мне. Как бы то ни было, сейчас я и за это благодарна ему. Мне просто необходима хотя бы капелька затишья, передышки, чтобы суметь снова собрать себя в единое целое.

В голове на бесконечном повторе его слова: «Это все, что у меня есть. Больше мне нечего дать, кроме новых воспоминаний».

А перед глазами его обескураженный взгляд. Я могу поклясться, в тот момент я видела растерянность Захара, искреннее сожаление.