Токсикология (Toxicology)

И, побуждаемый необходимостью, Усанса прорвался через Боксёра в компьютеры Харвест и Суперкрэй в Силкворте. Бегущий через систему, он обнаружил себя исключённым из программ Ультрапура, Велодрома, Тоталайзера, Мунпенни, Войскаста, Карнивора, Трояна, Транскрайбера, Трекуолкера, Сильверуида, Пушера, Ракеса, Хирдсмена, Уотсона, УотКолла, Холмса и Траутмена. Даже данные спутников “Вортекс”, “Челет” и “Магнум” были закрыты для него. Как выяснилось, это была односторонняя сделка.

– Покрытые полимером тефлона сенсорные зонды размером с песчинку взаимодействуют с системой твоих нервных реакций, – сказал мужчина. – Нечего скрывать, нечего бояться.

– Тогда почему я ощущаю себя атакованным? – удивился Усанса.

Но время шло, и он пришёл в норму под панорамными линзами. Его обида мерцала, как далёкая звезда на городском небе, потихоньку угасая. Он был заодно с Эджуэллом, Радлоу, Канберрой, Буде, Чиксэндзом, Челтенгемом, Писмором, Моулесвортом, Фелтуэллом и коммутационной станцией в Освестри. И когда потекли сигналы и сплелись механизмы закона, в сумеречном внутреннем сердце мусорной звезды угасла последняя искра его сознания.

Танцзал

Я снова зашёл в квартиру и обнаружил Гувера, бередящего веки регулятором утюга.

– Только что был у доктора. Ну же, вскрой меня! – Я сел за крутящийся стол и поднял ручку. – Я плохо нарисованная картина крепкого здоровья. У тебя бывает ощущение, что трусы не дают реального преимущества, Гувер?

– Часто, сэр. Ничем не могу помочь, кроме как наблюдать, как вы водите ручкой по бумаге.

– Смерть грозит, Гувер.

– Вот как, сэр? Кто в опасности?

– Мрачный Жнец, собственно говоря.

– Смерть грозит Мрачному Жнецу. Сэр более чем обычно исполнен находчивости.

В тот момент почтовый ящик хлопнул, как голубь, и Гувер принёс письмо от тёти Мейбл с приглашением к ней в деревню. Чтобы собрать деньги на реконструкцию, она выставила на аукцион аметистовую поросячью свинчатку, и от общества требовалась массовая явка. Что меня ошеломило – похоже, у меня и выбора-то собственно не было. Она жила там, ослеплённая украшениями и болезненными поздравлениями паразитов-священников.

– Думаю, я в полной мере распоряжаюсь собственными мыслями, чтобы отвергнуть предложение, – сказал я Гуверу. О чём я немного думал – что у меня наготове, безусловно, лакомое убийство.

На ужин я прибыл так поздно, что остальные гости уже начали разворачиваться вовсю.

– А вечерний приём пищи, – объявила тётя Мейбл, – бесполезен, кроме как в качестве источника экспериментальной движущей силы.

– Есть такое дело, тётя, – заметил я с сияющим видом, но она только скривила рожу, словно полоумная.

Потом она повернулась, обращаясь к собранию.

– Разрешите мне познакомить вас с представителем Келтегана Шарпа на земле – Келтеганом Шарпом.

Первый час противоречил всем моим предпочтениям. Меня знакомили с господами, дамами и хищными тётками, напялившими достаточно украшений, чтобы финансировать религию.

– Господин Стем.

– Ну вот, – простонал я, терзая его руку.

– Не надо меня целовать, – сказал джентльмен. – У меня простуда.

Лицо у Стема какое-то бессистемное. На его месте я бы спрятал его под бородой, но он предпочёл одни усы.

– Отец Брейнтри.

Пастор с метилированной философией выплыл вперёд.

– Может, вы сможете мне помочь, Отец, – сказал я. – Этот ваш “Ад”. Вроде бы огонь горит и горит, но проклятые никак в нём не гибнут, высовывают свои носы оттуда. Не слишком радостные вести для Всемогущего, правда? Мои вечные муки растут со скоростью прыщей, осмелюсь сказать – я хотел бы знать с определённой степенью точности, чего ожидать.

Островерхий и выдающийся, он пал жертвой слишком сильного отвращения для того, чтобы беседовать. Я же оказался лицом к лицу со строгим молодым очкариком с волосами, как острый конец навозных вил.

– Это Реджинальд Трейс из Донкастера, – сказала тётя Мейбл. – Что всё объясняет.

– Мой племянник Келтеган решил разориться на аукцион, – сказала она ему.

– Да, о тётиной поросячьей свинчатке говорит весь Лондон, а когда дело пахнет тупостью, пора уходить.

Тётю Мейбл отозвала очередная вкрадчивая карга, и Трейс тайно сообщил:

– Эти ваши отверстия приблизительно соответствуют человеческим ноздрям…

– Мои ноздри, да.

– Представляю, как жуки ползут оттуда в тёмный час. Не возражаете мне как-нибудь попозировать? Я художник. Я предлагал вашей тётушке выставить завтра на аукцион что-нибудь из моих работ. А, да, других вариантов нет, поскольку я участвую.

– Художник? Проказите с цветной грязью? Блик света достигает бессмертия на нарисованном яблоке рядом с ухмыляющейся девушкой, и что?

Но он уставился на меня, как человек на задании.

– Это мой слуга Гувер. Утверждает, что ни разу не видел голубей и торжества в мрачном прошлом. Нарисуйте его, если сможете. – Но едва я указал рукой, как Гувер растворился за дальней дверью. Я попробовал зайти с другой стороны. – Почему бы не съездить в пустыню Гоби? Они там рыскают по кустам в поисках такого таланта, как вы.