Токсикоз для вурдалака (СИ)

- Тут это явление разовое, - стал объяснять он, - оно всё живое, это просто весенний потоп, воды с гор сошли. А там во время землетрясения часть сосен ушла под воду, насовсем. Они засохшими пиками торчат из воды, не хватает только чёрных развалин старого замка. А под водой они выглядят ещё более жутко, обвешанные некоей субстанцией, словно рваный балахон древней ведьмы. Они уже умершие, погибли от воды, а тут всё другое.

- Нет, туда я точно не хочу, - заулыбалась я.

- Зато знаю, куда захотела бы, - хмыкнул он, - в Хорватию. Там есть потрясающий парк «Плитвицкие озёра», он не подводный, нет. Просто лес, который охраняется государством. Там нельзя ничего рвать, совать руки в воду запрещено, просто бродить. Девственная природа, не тронутая рукой человека.

Он так всё это рассказывал, что я невольно заслушалась. Потом он посадил меня в громадный джип без верха, типично американская машина, и мы поехали куда-то ещё.

Дима готовил мне ещё один сюрприз.

Велел закрыть глаза, даже завязал мне их платком, привёз, вёл меня куда-то, поднял на руки. Я слышала немецкий разговор, какой-то странный... А потом возникло ощущение, что я отрываюсь от земли.

- Открываем глаза, - шепнул мне Дима, - только, прошу, не бойся. Клин клином вышибают.

Как я не заорала, не знаю, обнаружив, что нахожусь на воздушном шаре, который поднимается вверх.

- Не бойся, любовь моя, я с тобой, - прошептал он, крепко обнимая.

Я не могла и слова вымолвить, наверное, от ужаса голос потеряла. Я высоты боюсь с детства, а Дима об этом прекрасно осведомлён. И вот теперь он затащил меня за воздушный шар!

- Не бойся, сладкая, - шептал он мне, целуя мне веки, глаза, губы... Я стояла, прижавшись к его груди, сердце, которое вначале билось с бешеной силой, стало постепенно успокаиваться, пульс приходил в норму.

И я решилась открыть глаза, как бы страшно не было.

Но оказалось не так уж и страшно. Внизу простиралось огромное, бескрайнее пространство, в основном зелень, горы, водоёмы...

Да-а-а, моя боязнь высоты сильно осложняет мне жизнь. Я лишила себя созерцания потрясающей красоты, и сейчас наслаждалась открывающимся пейзажем.

- Спасибо тебе, - внезапно охрипшим голосом сказала я, - сама бы я никогда на подобное не решилась.

- Я знаю, - кивнул он, - шампанского хочешь?

Мы пили ледяной брют на высоте несколько тысяч метров, Дима фотографировал меня, а я его, потом вдвоём.

Он целовал меня, жестом фокусника достал откуда-то красивую, пунцовую, распустившуюся крупную розу на толстом стебле.

- Знаю, ты любишь белые и синие, - прошептал он, нежно касаясь губами мочки моего уха, - но в данный момент я хочу сказать тебе цветом этой розы о своих чувствах. Я люблю тебя. Моё чувство к тебе очень сильно, запомни это.

- Это я никогда не вырву из своей памяти, - пролепетала я, прижимаясь к нему.

Это был чудесный день, романтическая сказка. В замок мы вернулись затемно, я слышала оживлённые голоса из гостиной, хотела, было, зайти туда, но Дима увлёк меня по лестнице наверх.

В одной из башен для нас был сервирован ужин. Круглая комната, сплошь уставленная белыми розами, круглый стол, огромное количество свечей в канделябрах... Арочные створки, ведущие на балкон, были открыты, по комнате гулял ветер, а неровное пламя свечей слегка трепетало.

Дима разлил по бокалам шампанское, с любовью глядя на меня. Внезапно пошёл дождь... Стук капель добавил романтизма.

Дима о чём-то говорил, я о чём-то говорила, мы что-то ели, что-то очень вкусное, потом танцевали под музыку Дебюсси, и плавно переместились в нашу спальню, на кровать...

Утром я проснулась с твёрдым решением вернуть Макса, а потом бросить его. Понимаю, это по-стервозному, но что уж со мной такой делать, с такой коварной особой.

Багажа у меня было тьма. Шоколад, конфеты в коробках, в том числе знаменитый «Моцарт», круглые конфеты с изображением великого композитора на фольге.

Безделушки, фарфор, местное вино и пиво, чтобы угостить коллег и друзей, вообщем, я всего набрала по максимуму.

Вдобавок ко всему в моём багаже был и французский шоколад, и я, злая, как тысяча чертей, переругавшись из-за багажа с сотрудниками аэропорта, уселась, наконец, в кресло самолёта.

Дима сидел рядом, а я вынула мобильный телефон, и позвонила Катажине.

- Слушаю, - звонко ответила она.

- Кась, привет, - воскликнула я, - как жизнь? Как отношения с Андреем?

- Чудесно, - прошептала она, - лучше и быть не может! Я счастлива! Спасибо тебе!