Толедские виллы

Супругу моему удалось отбить его удар, все обитатели гостиницы накинулись на капитана и принялись громко звать стражей. На их крик сбежались соседи, явился также некий пожилой кабальеро, который в это время случайно проходил по той улице. Все стали расспрашивать о причине переполоха, но капитан, отнюдь не расположенный давать объяснения, так как понимал, что это ему невыгодно, высвободился из объятий державших его людей и в бешенстве ринулся прочь вместе с рабом — он поспешил на галеру, не дожидаясь, пока вмешается правосудие, весьма строгое в том королевстве к дерзким чужестранцам, и, видимо, опасаясь потерять вместе с дамой сердца еще имущество дона Хуана, которое мы могли бы у него отнять по закону. На галере подняли паруса, она ушла в море, подгоняемая отчаянием капитала, которое вы легко вообразите, а я не стану описывать, ибо никогда больше не видела его и не знаю, что с ним стало.

Итак, капитан ретировался, суматоха улеглась, тогда кабальеро, явившийся на шум, спросил моего супруга, в чем тут дело, и дон Далмао рассказал то же, что говорил влюбленному капитану в ответ на его безумные предложения, — чтобы нас не уличили в обмане, если капитана, чего доброго, схватят, а мы это считали возможным, и чтобы наши показания согласовались с тем, что скажет он. Еще дон Далмао прибавил, что, видимо, капитан, высадившись на сушу и подслушав за дверью наш разговор, узнал, что мы собираемся бежать в глубь острова, ибо я, мол, не хочу нарушать своего обещания дону Хасинто стать его женою, тем паче выходить замуж за человека, столь жестоко с ним поступившего, и что, должно быть, ревность и безумие, овладевшие капитаном, побудили его сделать то, чему все были свидетелями. Кабальеро оказался таковым на деле — посочувствовав нашим бедам, он утешил нас и посоветовал провести эту ночь в гостинице, а утром он, мол, вернется и постарается помочь нам по мере своих сил. Так мы и поступили, успокоенные, что избавились от опасного безумца, но обеспокоенные все же, что он может повредить нам наветами, — их так легко возвести на обездоленных чужестранцев, и это не составило бы труда для вожака банды головорезов, который, не моргнув глазом, принесет ложную клятву.

Ночной мрак, гонимый светом дня, скрылся, а утром мы узнали, что скрылась и галера, — страх наш рассеялся, спокойствие и радость объяли душу. В десять утра пришел тот любезный кабальеро, по нашей просьбе он распорядился отправить лодку на необитаемый остров, чтобы разыскать дона Хуана, но все усилия оказались тщетны, даже следа его не удалось там обнаружить. Мы решили, что он в плену, снова принялись его оплакивать, и снова нас утешил дон Гильен — так звали сардинского кабальеро. Тронутый нашим горем, он сказал: