Толеран

-Может, что-нибудь подскажите? – Безрадостно вопросил фюрер.

-Да. - Некоторое время Толеран молчал. – Вы недооценили силы Японии. В нормальном варианте истории это не имело для вас никакого значения. В том, который появился после моего вмешательства, эта недооценка имеет существенное влияние на вас. Вы позволите японским силам участвовать во вторжении в США.

-Почему? – Несколько изумился Гитлер, но тут же подумал, что это, в общем-то, весьма разумная мысль. Зачем при высадке гибнуть немецким солдатам? Японское пушечное мясо создающие плацдармы для настоящих солдат – немцев, очень интересная идея. Всего за пару секунд он пришёл к выводу, что не подскажи ему эту мысль Толеран, она рано или поздно появилась бы у него самостоятельно.

-Думаю, вы уже поняли почему. – Синие губы человека из будущего растянулись в улыбке. – Силы Японии будут помогать во вторжении на континент, обозначенный как Северная Америка. Они же атакуют ваши силы в спину, когда Япония получит новые виды вооружений и брони. Кампания против США будет остановлена из-за сильнейших потерь.

-Значит, мы одержим там Пиррову победу? – Уныло улыбнулся Гитлер.

-Пиррову? – Толеран молчал несколько секунд. – Мне не знаком, данный военный термин.

-Победа, обернувшаяся поражением. – Пояснил Гитлер, почему-то, сильно скривив губы. Человек из будущего был слишком уж чужд его привычному миру. Чужд не только внешне.

-Не совсем так. Вы не потерпели поражения и могли восполнить потери. Ваша ошибка в том, что вы не сделали этого. – Толеран молчал с минуту, глядя одним своим человеческим глазом прямо вперёд. – Нет. Вы не смогли бы распределить имеющиеся ресурсы достаточно эффективно. Вы сделали максимум возможного для человеческой единицы, не имеющей модификаций.

Последние слова Толерана скривили уже не только губы фюрера, но и всё его мрачное лицо. А ещё в глазах лидера нацисткой Германии мелькнул страх – он совсем не желал, никому в обще и себе в частности, модификаций, превращающих людей в таких отвратительных монстров как сидящий напротив Толеран.

-Вам не следует использовать никаких союзных войск для поддержки своих собственных.

-Но…

-Я советую вам, в кампании против США, провести ряд независимых десантных операций. – Фюрер скрипнул зубами – при таком варианте, потери среди его людей будут выше, чем если использовать для создания плацдармов другие силы. – Предоставьте Японии честь высадиться раньше вас на несколько дней.

Фюрер задохнулся от ярости и унижения. Он открыл рот, но сказать ничего не успел.

-Обещайте им помощь после создания плацдармов и технику для проведения операции. Так же позвольте занять любые территории США на их выбор.

Фюрер побагровел и бессильно шлёпал ртом. Вены на шее вздулись. Он испепелял толерана яростным взором и пытался что-то сказать, но бешенство не позволяло издать ни звука.

-Японцы будут счастливы.

Фюрер, наконец, сумел справиться с собой, и уже было собрался разразиться гневной тирадой, но вдруг как-то сник и откинулся на спинку кресла. Тяжело вздохнув, он вдруг слабо улыбнулся.

-Японцы, в лучшем случае создадут плацдарм…

-Что так истощит их безудержно храбрые силы, что вам…

-Придётся оказать им помощь. – Улыбка фюрера из вымученной превратилась во вполне нормальную. – Они потеряют тысячи солдат, и будут гордиться своей глупостью, которую назовут Великой победой. А когда придёт время, мы нанесём удар…

-Когда придёт время, вам не нужно будет наносить никаких ударов. – Фюрер удивлённо вскинул брови. – Если вы будете умело управлять ситуацией, то сумеете обеспечить завоевание запланированных целей, сильно истощив силы своих союзников. После вам не нужно будет начинать новых войн – ваши союзники уже будут у вас в руках. В худшем случае могут возникнуть локализованные вооружённые стычки.

-Значит, если мы истощим силы Японии, сохранив при этом свои, то…, Толеран? – Фюрер, довольно глупо выпучив глаза, смотрел на пустое кресло. Мысль о новой стратегии, предложенной толераном, так захватила Гитлера, что он не заметил, как белое сияние поглотило его. Убедившись, что вновь остался один, Гитлер облегчённо вздохнул. – Надеюсь, он больше никогда не появится…

Фюрер долго сидел в полной тишине. В какой-то момент он посмотрел в окно и увидел только черноту ночи. Его всего передёрнуло – что-то подсказывало ему, что его ждёт самая длинная ночь во всей его жизни.

“6 сентября 1942 года. Мы отступаем. Паники нет – такой как была на границе, когда немцы ударили, но страх всё же чувствуется. Все боятся. Даже политрук. Не немецких солдат мы все боимся, не их танков – хотя некоторые из них, эти проклятые Тигры практически непобедимы, нет. Не этого мы все боимся. Наш страх – страх того, что война уже закончена, мы проиграли и уже не воюем, это уже просто агония. Иногда я смотрю утром в небо, на восход солнца. Теперь он почему-то не кажется красивым – зловещий, алый кровавый восход, такой же закат…, прекрасный раньше теперь он кажется пропитанным кровью…”

-Идут. – Прошептал старшина.