Толя Швеин и Святой (СИ)

«***, да что тут столько писанины-то, вроде и не жэк», – подумал Толя, но написал: «Просьба о помощи больному ребёнку». Старушка заковыляла на коротеньких кривых ножках в первую комнату, куда недавно зашёл мужик с кроликами. Прошло некоторое время, и она позвала следующего, потом ещё одного, через час четвёртого. Люди только заходили, но никто не выходил, из чего Толя сделал вывод, что из комнаты есть ещё один выход. Он вышел во двор и нашёл мужика с кроликами, который задумчиво стоял у поленницы.

– Здрасти.

– Привет.

– Я это… я там был щас. Вы напротив сидели, а потом вас позвали.

– Ага.

– Можете вкратце сказать: чё там происходит-то? Какой он вообще?

– Сказал, не говорить, – ответил мужчина, потупив взгляд. Толе показалось, что он пребывает в шоковом состоянии.

– Ну а с обращением вашим? Помог?

Мужчина озадаченно почесал затылок. Всё это время он не поднимал на Толю глаз, так и продолжая глядеть на брёвна, но тут всё-таки посмотрел на него и сказал:

– Ну, парень, как тебе сказать, помог ли. Велел дров наколоть. И послезавтра приходить вечером. А мне бы ехать послезавтра… Ну да ладно. Наколю, а там видно будет.

– И всё? Больше ничего не сделал?

– Неа…

– Интересно.

– Не говори, – согласился мужик.

Толя сел на лавку возле крыльца и стал есть хлеб, запивая йогуртом. Похмелье уже почти прошло, когда он услышал, как называют его имя. Он пулей бросился в хату.

– Анато-олий! – повторила старушка.

– Я! Я! – роняя на пол крошки, закричал Толя.

– Неуважение лютое! – громыхнул питерец, которого до сих пор не позвали.

– Что? Можно зайти, да? – спросил Толя, приближаясь к двери.

– Нет. Вадичка сказал, чтобы вы завтра приходили и не опаздывали.

– Ох, блин.

– Надо в семь приходить, – с ласковой кроткой улыбкой сказала старушка. – Не надо позже. Видите, народу сколько? А то так нечестно получается, что одни приходят вовремя, другие нет.

– ***… – вырвалось у Толи, что вызвало у дородного мужика ещё один приступ негодования, – мне, конечно, пипец как надо сегодня бы! Дело-то…

– Т-с, – старушка с пониманием склонила маленькую седую головку, но Толя почувствовал, что она вся напряглась в готовности не дать ему пройти дальше. – Всем надо, у всех дело. Скромнее надо быть, Анатолий. Смиряйтесь.

– Смиряйтесь, ** твою мать, – уже оказавшись на улице, пробормотал Толя, – сука старая. ***** седая. Чтоб тебя в аду …

Он шёл по Удальцова, потом свернул на Троцкого и зашёл в магазин за мороженым. Почему-то после пьянки ему на утро всегда хотелось холодного мороженого. Он съел его прямо по пути назад, несмотря на холод. Шёл он опять к Чапе, поскольку по-прежнему не хотел заселяться в гостиницу.

Ильи не было дома, но он оставил дверь не запертой. Только сейчас (был почти полдень) Толя принял душ и почистил зубы. Мыться в грязной Чапиной ванне было неприятно. Ему то и дело казалось, что сейчас отвалится потолок или часть ветхой стены, но всё обошлось, и потом он повалился на кровать досыпать. Проснувшись через пару часов, увидел пропущенный звонок от Юры.

– Чего, Юрец?

– Спишь, что ли?

– Ну, так, подремал днём.

– О*****ная у тебя там командировка, я смотрю, – Юра посмеялся.

– Чего хотел-то?

– Да так… узнать. Может, ты уже разбогател. Но раз ты всё спишь… А то мне Лизок рассказала, что ты вот-вот планируешь рывок по карьерной лестнице сделать, вот я и позвонил свериться.

«Чего это она с ним вдруг начала общаться?» – удивился Толя, но вслух коротко ответил:

– Я в пути.

– Долго ты что-то в пути уже, а?

– Да не особо. Твоё-то какое дело?

– Ну как это, Толян? Ты же мне торчишь всё ещё.

– Слышь! Я тебе пятнадцать тыщ дал!

– Ну, ещё два раза по столько же, и мы в расчёте, помнишь? Ремонт дорого стоил.

– Ой, ***. Иди в жопу. Ни рубля больше не дам.

Толя раздражённо бросил трубку и побрёл на кухню. Чапы всё так же не было. Стало тоскливо. За окном шёл усилившийся дождь, и серость буквально заливала окна: деревья, забор, соседние дома – всё было выцветшим, усталым, жалким… Трудно было поверить, что через каких-то полтора месяца – уже к концу апреля – Благодельск зацветёт и покроется листвой, а в мае уже будет утопать в зелени, которую, в отличие от Москвы, никто не станет стричь или косить; все дворы, пустыри и обочины заполонят заросли, и всё то, что сейчас выглядит убогим и сиротливо бесцветным – будет дышать жизнью и щедро цвести. Толя задумался было, какое состояние более естественно: состояние умирания и бесцветности или, наоборот, жизни и ярких красок. Казалось бы, всегда на смену серому марту приходит лето с его роскошным букетом запахов и цветов, но ведь жизнь-то венчается смертью. Только она измеряет всё, ровняет всё…

Его мысли прервал телефонный звонок. Теперь звонила Лиза, но Толя почему-то не хотел с ней говорить. Тем более раз она зачем-то болтает про него с Юрцом. Тому лучше бы меньше знать. Дождавшись, пока она перестанет звонить, Толя полез в интернет читать новости в соцсетях и пропал там надолго.