Толкин русскими глазами

На Совете Эльронда Гэндальф говорит: "Мудрость заключается в том чтобы признать необходимость, когда взвешены все другие пути, хотя тем, кто лелеет ложную надежду, эта мудрость может показаться безумием" (Р.352). На совете в палатке Арагорна, Гэндальф сулит надежду на новую эпоху, надежду, которую Рейган превратил в вероятность: "Мы должны идти в западню с открытыми глазами, отважно, но почти без надежды уцелеть самим. Ибо, лорды, вполне вероятно, что мы погибнем все до единого в черной битве вдали от живых земель. И даже если Барад-дур будет уничтожен, мы не доживем до новой эпохи. Но я считаю что таков наш долг. И это лучше, чем все равно погибнуть (что неизбежно, если мы останемся здесь), зная, что новая эпоха уже никогда не наступит" (R.191).

Когда после выхода сокращенного перевода первого тома М&К стало ясно, что публикации второго и третьего томов в ближайшее время не предвидится, восполнить возникший спрос на перевод продолжения взялись неофициальные переводчики, что вылилось в "переводческий бум" ВК. Одна из отличительных черт всех переводов этого «бума» — они начинались с того места, где обрывался перевод М&К, использовали варианты имен и названий из «Хранителей» и, до некоторой степени, подражали стилю первого тома М&К.

На Украине такими переводчиками стали Алина Немирова и Валерия Александровна Материна, технический переводчик, работавшая под псевдонимом «ВАМ», который по ее словам, родился из инициалов, но подразумевал фразу: "читайте, это все В.А.М.!" Перевод Н. Эстель — толкиновский псевдоним Надежды Чертковой, известной своим переводом «Сильмариллиона», — также относится ко времени «бума». В августе 1989 г. А. И. Алёхин начитал на кассету свой перевод второй и третьей книг ВК, сделанный с польского перевода Скибневской16. В 90-х годах ВК переводила Ирина Забелина, чьи переводы малой прозы Толкина — "Листа Ниггля" и "Фермера Джайлса из Хэма", выходили в свет, а этот ее перевод еще ждет публикации. Наибольшее распространение получил самиздатовский перевод Натальи Григорьевой и Владимира Грушецкого (Г&Г), доступный и в Интернете, который весь пестрит фразами, репликами и целыми абзацами, слово в слово повторяющими сокращенный пересказ Бобырь без ссылок на первоисточник. Даты на рукописи Уманского однозначно свидетельствуют о том, что версия Бобырь создавалась раньше17. В Интернете часто встречается перевод Г&Г второго и третьего томов, скомбинированный с переводом первого тома Грузберга, для формирования полной электронной версии романа.

Перестройка

В докладе18, прочитанном на фестивале "Звездный мост-99", Алина Немирова, одна из переводчиков ВК, оценивает творчество Толкина как литературный и социальный феномен. Немирова отмечает, что наибольший отклик произведения Толкина находят у людей той же социальной среды, к которой принадлежал в Англии и сам Толкин, это средний класс — "служилая интеллигенция", в которую входят преподаватели, врачи, инженеры, научные сотрудники. Она подчеркивает, что те члены толкиновской когорты британского среднего класса, которые усвоили незыблемые основы викторианства, потерпели "максимальный психологический урон при наступлении нового страшного века" двадцатого столетия. И они же обладали "рядом весьма привлекательных черт: гуманностыо, богатством духовных интересов, тягой к творчеству" характерные черты, присущие Толкину.

Немирова отчасти приписывает популярность Толкина в России тому факту, что его произведения формировались под воздействием периода, в который он жил — переломного переходного этапа от викторианской эпохи девятнадцатого столетия к суровой действительности столетия двадцатого, точкой отсчета которой стал не 1900 год, а скорее Первая мировая война, где сражался Толкин. Немирова воспринимает влияние отправных точек мышления именно как фактор, вызывающий повышенный интерес к произведениям Толкина у современных читателей в странах бывшего СССР, "которым в силу стечения обстоятельств пришлось пережить перелом не менее резкий, чем испытывали люди поколения" Толкина, жившего на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Для читателей бывшего СССР, переломными моментами, добавившими к СССР слово «бывший», стали перестройка и крах коммунизма.