Толкин русскими глазами

Г&Г пошли по совершенно иному пути. Они превращают. Fallowhides в Лесовиков, при этом используется суффикс — овик, который часто встречается в существительных, обычно обозначающих род занятии. Очевидно, такая трактовка взята из описания Толкином фэллоухайдов в «Прологе»: "им по душе были деревья и лесные просторы" (F.22). Замена их отличительного признака с цвета кожи на любимое занятие могла бы восприниматься как уступка современной политкорректности, но она немногим более уместна, чем любое другое политическое искажение, введенное в тексте.

Кистяковский использовал в своем переводе лишь один из этих двух элементов, что для него абсолютно не характерно. Его название — Беляки. Однако его выбор такого названия определялся иными соображениями. Во предисловии ко второму, несокращенному изданию первого тома эпопеи, опровергая утверждение самого Толкина (L.158n; L.406–407), Муравьев определяет этимологию слова hobbit как: "ho(mo) [лат. ], «человек», + (ra)bbit [англ. ], "кролик"" (М&К Х1988.20). Кистяковский, придумывая свои имена и названия, следовал этимологии Муравьева, а не Толкина. Все его назван" для трех племен хоббитов ассоциируются с зайцами и кроликами:

Fallohides — Беляки: русское название зайца-беляка;

Stoors — Струсы: это название получено от глагола струсить: характеристика столь типичная для кроликов, что даже является частью их латинского названия (Lepus Timidus), так же, как эпитет, прилагаемый к зайцу в списке Живых Существ Фангорна (Т.84); и

Harfoots — Лапитупы: это название расшифровывается как "тупая лапа". Лапитуп — имя одного из героев сказки Юрия Олеши (1899–1960) "Три Толстяка"198, в которой Олеша использует образы животных для описания персонажей. "Испанец походил на крысу, прыгающую на задних лапках, а директор хромал, как подстреленная ворона"199. Лапитуп был цирковым силачом, и когда он выходил на подмостки, "мускулы у него ходили под кожей, точно кролики, проглоченные удавом"200.

Эта история, являющаяся аллегорией революции 1917 года, написана в форме детской сказки, где Три Толстяка играют роль буржуазии. Лапитуп один из сторонников Трех Толстяков, служащий им ради денег201. В свете описания, даваемого К&К Бильбо как "типичного современного сельского "буржуа"" (Км Х.313), это делает Лапитупа любопытным прообразом харфутов. С другой стороны, учитывая отношение Толкина к золоту (см. главу "Хоббит"), сам Толкин, конечно, не одобрил бы такое сравнение.

"Три Толстяка" были написаны в 1924 году, но не издавались вплоть до 1928 года. Это была первая революционная сказка в советской литературе. Критика приняла ее неоднозначно, но А. В. Луначарский (1875–1933), ведущий советский литературный критик того времени, расценил ее как свидетельство принятия революции творческой интеллигенцией. По мотивам этого произведения были написаны пьеса, опера, балет, снят кинофильм и создана радиопостановка. Имя Лапитуп было знакомо старшему поколению советских читателей. Однако у более молодых русских читателей с этим названием не возникает никаких ассоциаций.

Но акцент Кистяковского на «кроличьем» элементе в хоббитах этим не ограничился. Он выстраивает целую систему имен и названий, основанных на зайцах и кроликах. Bandobras Took становится Брандобрасом Кролом, Tookland — Укрольем; a Tuckborough — Укрольными Низинами. Crickhollow, куда отправился Фродо перед началом своей миссии, превращается в Кроличью Балку.

Buckland становится Заячьими Холмами; Buckelbury — Зайгородом; a Brandybucks — Брендизайками. Этот акцент еще больше усиливается при помощи слова нора, как составной части некоторых имен и названий. Hobbiton это Норгород, a Smallburrow — Норочкинс. Для большей слащавости Longbottom, источник лучшего в Шире табака, переведен как Длиннохвостье. Длиннохвост имя героя русской сказки о бесстрашном кролике.

Все это создаст совершенно иное видение хоббитов для русских читателей, нежели то, которое Толкин рисует для англоговорящего читателя. В своем письме к Роджеру Ланселину Грину Толкин утверждает, что "единственное англ. слово, на него [название "хоббит"] повлиявшее, это «hole» [нора], (…) слово «rabbit» [кролик] в устах троллей — это просто-напросто самоочевидное оскорбление и с точки зрения этимологической значит ничуть не больше, нежели оскорбительная реплика Торина: "крысиное отродье!"" (L.406). Вне всякого сомнения, Толкин был бы недоволен этимологией Муравьева или заячье-кроличьим циклом имен Кистяковского. Тем не менее, хоббитские имена у Кистяковского — проявление лингвистической изобретательности, свидетельствующей о его мастерстве и воображении.