Только б жила Россия

— Обычный варварский прием, старина! Посудите сами, кто командует ими? Дряхлые сатрапы Шереметев и Репнин, дважды битые мною, пьяница Рен, тупица Алларт, изменник Боур, произведенный в генералы чуть ли не из солдат… Кто еще?

— Вы забыли о Меншикове, граф.

— А-а, тот самый, что доставил нам некоторые неприятности в Польше? Лихач, рубака, но не более того… Не унывайте, все идет как надо!

Гилленкрок потупился, чтобы скрыть замешательство.

— В Саксонии, перед новым походом, речь определенно шла о броске на Псков, о возврате Нарвы и Дерпта, с последующим вытеснением русских из Ингерманландии. Форсирование Волги в ее верховьях предполагалось не раньше, чем над северо-востоком снова взовьется королевский флаг… И вдруг странный, совершенно непонятный оборот. Карелию слабыми силами подпирает Любекер, Лифляндия и Эстляндия под ударом казацких и татарских скопищ, мы очертя голову идем на восток. Что происходит, бог мой?

Левенгаупт недоуменно развел руками.

— Где, в каких заоблачных высях вы летаете, дружище? С языка господ свиты не сходит слово «Москва», король подолгу беседует с Мюленфельсом, а вы, правая рука главнокомандующего… нет, не понимаю!

— Мюленфельс? Этот… русский перебежчик? По-моему, авантюрист чистой воды! — пренебрежительно заметил Гилленкрок.

— Он такой же русский, как я лопарь, — усмехнулся Левенгаупт. — Но ближе к делу. Вырисовывается весьма интересная картина. Россию раздирают внутренние смуты: поднимается боярство, униженное царем, весь казацкий юго-восток взялся за мушкеты и будет рад новому Александру, который покончит с кровавой тиранией Дария. Как же, на ваш взгляд, поступить королю? Что вы присоветуете? Отвоевывать север, штурмовать редкие крепости, оставляя русских безнаказанными? Или двигаться прямо, уложить противника громовым ударом, поразить его в самое сердце? Вспомните датскую, первую прибалтийскую, затем польскую кампании, вспомните позор короля Августа, панический трепет Вены, а ведь кое-кто сомневался и тогда… Нет, успех неминуем, черт побери, успех скорый, полный. Бог с нами и за нас!

Гилленкрок сидел с обескураженным видом.

— Но… следует ли забывать об осторожности, граф? — пробормотал он. — Вот и Пипер, воспитатель его величества, первый министр Швеции…

— Пи-и-и-и-и-ипер? Вы еще скажете — Гермелин! Этих господ занимает одно — куски жирного невского пирога, в свое время отхваченные их дедами, сподвижниками славного Делагарди. На стратегию им наплевать!

Левенгаупт выпрямился во весь громадный рост, оправил шпагу.

— Ну, Аксель, до скорой встречи под стенами Кремля. О провианте не беспокойтесь. В Лифляндии и Эстляндии зреет великолепный урожай. Собрать, ссыпать его в фуры — только и дел, барон. Только и дел.

— Как нам, ветеранам, недостает вас, граф! — вырвалось у Гилленкрока.

— Зато с вами — главнокомандующий, Карл Густав Реншильд. Обилие собственных мыслей, вероятно, самое ценное из его качеств! — Левенгаупт зло рассмеялся.

Первые генералы армии по-прежнему не терпели друг друга, — это было известно всем и каждому.

5

Едва Гилленкрок, проводив гостя, углубился в карты днепровских воеводств, последовал — как всегда неожиданный — вызов к королю.

Ставка занимала допотопное бревенчатое строение, чудом уцелевшее от огня. За ширмами, в полутьме, стояла походная кровать, вдоль стен тянулись длинные скамьи, принесенные с городской окраины, тем не менее генералитет и чины королевской свиты пребывали на ногах, терпеливо дожидаясь милостивого соизволения сесть.

Герой Севера — в узком лосином колете и таких же штанах, заправленных в высокие рейтарские сапоги со стальными шпорами, — сидел на барабане у окна, вскинув белокурую голову и глядя в пространство, кидал отрывисто-звонкое:

— Порядок, во всем четкий порядок. Орднинг![10] Никакой жалости, ни к кому. Там, где будет найден убитый шведский солдат, уничтожать хутора и дома на пять миль вокруг, пойманных жителей вешать, если даже нет явных доказательств; не щадить и младенца в колыбели. Скорее пусть пострадает невинный, чем избегнет кары преступник. Пусть будет кладбище, в конце-концов.

Горделиво-почтительно внимали ему Реншильд, Спарре, Стенбок, принц Вюртембергский и другие генералы. Пастор Нордберг, молитвенно сведя ладони, как бы подкреплял каждый период чеканной королевской речи довольным кивком. Да, по земле Белой Руси шел новый господин, будущий повелитель полумира, ниспосланный небом, и горе тому, кто встанет на его пути. Амен!

— Что-то случилось? — тихо спросил Гилленкрок, обращаясь к советнику Седергельму. Тот, с досадой дернув плечом, ответил:

— «Вилы и косы» учинили налет, седьмой за последние двое суток. Фуражиры истреблены полностью, кроме того, погибло несколько драгун…