Только для девочек

Лидером в травматологическом центре называют человека, который умеет мужественно переносить боль, не капризничает, не перебирает в еде, не боится уколов, не отказывается от невкусных лекарств, не хнычет оттого, что страшится будущего. Такой человек служит примером для всех остальных. Если он улыбается, то другим уже невозможно стонать и требовать болеутоляющие уколы.

Юлька — хороший лидер. Прежде всего, потому, что она сама не очень понимает эту свою роль, может быть, она о ней и не догадывается. И может быть, потому, что эту ее роль, ее значение для всех нас не очень понимают и все остальные. Кроме, конечно, Валентина Павловича и Олимпиады Семеновны, у которых большой опыт которые сами находят среди больных настоящих лидеров и помещают их именно в те палаты, где они нужны.

И прежде всего лидеру Юльке, а вместе с ней и всем нам Олимпиада Семеновна приносит свои знаменитые пудинги. Впрочем, она носит пудинги и другим детям. И взрослым. А также медсестрам и посетителям. И всем раздает небольшие листки, где на пишущей машинке напечатано, как следует готовить пудинг, который они съели. У нее много разных рецептов. Я только удивляюсь, когда она успевает печь все эти пудинги.

Если бы Олимпиада Семеновна побывала в Сочи, «эти чайки с их убирающимися шасси», наверное, были бы вынуждены снова «брюшко рыбешкой пичкать». Пудинги Олимпиада Семеновна готовит из черствого хлеба, который остается в больничной столовой. Она считает, что не должна пропасть и крошка хлеба, потому что в хлеб вложен огромный труд. Прошлой весной я написала такое стихотворение:

И нам оставили отцы
Почти безоблачное небо
Страны, в которой огурцы
Значительно дороже хлеба.

Папе стихи не очень понравились. Нужно будет прочесть их Олимпиаде Семеновне. По-моему, это правильные стихи. Огурцы на девяносто девять процентов — вода. Они не должны быть дороже хлеба. И яблоки не должны быть дороже хлеба. И даже апельсины.

Я стараюсь здесь есть поменьше, но пудинг Олимпиады Семеновны штука такая вкусная, что просто невозможно удержаться. Сегодня был яблочный пудинг. О том, как его готовить, Олимпиада Семеновна рассказала нам коротко и научно. Взять черствый белый хлеб. Обрезать корку. Почистить яблоки. Нарезать хлеб и яблоки ломтиками. Пересыпать сахаром. Сложить в форму слоями, а каждый слой залить смесью яиц с молоком. И запечь в духовке. На один черствый батон полкилограмма яблок, пол-литра молока, два яйца, полстакана сахара и тридцать граммов сливочного масла.

Когда я вернусь домой, я тоже начну печь пудинги из черствого хлеба. Я буду угощать ими школьников. Не только одноклассников, а разных. Чтоб и они освоили приготовление этого блюда. Чайки обойдутся. Очень хочется мне такого пудинга. Но — нельзя.

В больнице, помимо официальной медицины, существует еще и медицина неофициальная. Больные передают друг другу ее методы.

Эта неофициальная медицина рекомендует больным, которые не встают, принимать желудочное лекарство фталазол и поменьше есть. Тогда реже приходится переживать унизительную процедуру, когда под тебя подкладывают судно.

Я принимала фталазол и ела так мало, что совсем исхудала. Я и раньше не была толстой, а теперь остались только кожа да кости.

Нянечка Галя, хорошенькая девушка с постоянно удивленно приподнятыми бровями, принесла мне судно и, когда я сказала, что не нужно, недовольно и встревожено покачала головой. А я снова задремала, раздумывая обо всем, что со мной произошло.

Последнее время мне как-то очень не везло. Я писала много стихов и посылала их в разные газеты и журналы. И отовсюду мне их возвращали с письмами, что они не подходят. Ни одного стихотворения, даже самого маленького, никто не хотел опубликовать.

Я написала два письма писателю Корнилову, но он на них не ответил. Так, словно меня вообще не было на свете.

А Коля Галега ответил на мое письмо, но так, что лучше б он и не отвечал. Он уехал со своей мамой Еленой Евдокимовной во Владивосток к дяде. И написал, что больше не будет со мной переписываться, что ему эта переписка только мешает, что все это отрезано, что ему надо стать моряком и заботиться о больной Елене Евдокимовне, а если он каждый раз будет представлять себе, как я разговариваю с кем-то другим и хожу в кино с кем-то другим, то это будет его расслаблять и мешать ему в достижении поставленной цели.

Я сразу же написала в ответ, что это чепуха, что письма наоборот часто поддерживают человека, что был выдающийся моряк лейтенант Шмидт, так он написал кучу писем, но на Колю это, по-видимому, никак не подействовало.

Глава шестая

У нас, у девочек, иногда очень болит голова.

И сегодня, с самого утра, а вернее, еще с ночи, у меня была такая особая пульсирующая головная боль. И сквозь эту боль, и сквозь эту пульсацию я думала о том, что у больших поэтов бывают иногда удивительные строки. Так вроде все очень просто. Вроде ничего особенного. Вроде это даже не стихи. Но вот избавиться от такой строчки, забыть о ней, совершенно невозможно.