Только хорошие индейцы

Вы уж поверьте, что эта некая женщина-тренер на своем настоит, и этот охотник на спортсменов согласится взглянуть на восходящую звезду. Вы знаете, кого я имею в виду. Она разгромила университетских ребят, и мальчиков, и девочек. У нас никогда не было такого игрока, как она, нииксооковакс. На наших глазах творится история! Я буду следить за развитием событий и постараюсь читать, заглядывая через плечо агента.

И помните, все это вы узнали не от меня.

Оно пришло из резервации

Суббота

Денора может определить, в каком порядке участники потения приехали сюда вчера вечером.

Кассиди, конечно, был первым. Это его жилье. Он столько всего сюда притащил, что явно не собирается отсюда уезжать. Ее отец приехал следующим, его передние шины повернуты под углом, который он называл «лихим», будто его грузовик остановился, угодив в какой-то безумный оползень, и ему пришлось пережидать, пока осядет вся пыль, перед тем как он смог открыть дверь, выйти из кабины и снять с себя темные очки. После этого эффектного или не эффектного появления приехали Виктор и Натан Желтый Хвост, полицейский автомобиль упирался носом прямо в костер, будто заявлял на него права собственности, следы его шин на снегу показывали, где им пришлось свернуть с подобия дороги, чтобы объехать грузовики, которые считали себя такими важными.

Последней, вероятно этим утром, когда закончилась ее смена, приехала Джолин и припарковала машину вплотную к старому грузовику Кассиди, который обычно стоял на шлакобетонных блоках, а теперь лежит на земле, словно смущенный тем, что он наделал.

Пока что из потельни еще не вышел ни один из участников. Денора сначала решила, что все дело, как обычно, в церемонии поглощения пива, которую ее отец объявил «ликвидацией обезвоживания», – но тогда бы машины Виктора здесь уже не было. И ни за что полицейский Желтый Хвост не позволил бы несовершеннолетнему Натану выпивать вместе с ее отцом и Кассиди, даже если Кассиди наконец уже немного образумился, по словам матери Деноры.

– Эй! – зовет Денора, хотя она еще довольно далеко. Она могла бы кричать громче, если бы захотела. Насколько она видит, это место уже дважды умерло. Даже потельня обвалилась, от дыма и струек жара воздух над ней дрожит, одеяла, или что там еще, тлеют, настоящая мусорная яма. В следующий раз потение будут проводить в другом месте.

Хорошо, что мама Деноры не видела дыма.

– Я разрешаю тебе только потому, что там находится кроу из бакалеи, – сказала она только что Деноре у ворот скотозаграждения после того, как удостоверилась, что рядом припаркован грузовик Джолин. – Вернусь через час. Тебе повезло, что мне надо вернуть это Моне.

«Это» было формой для запекания, которая приехала из дома Трэ в дом Деноры, потому что Трина всегда ездит покурить вместе с Моной в ее новом трейлере. Один старый медведь весной наведывается в кусты за ягодами по соседству с трейлером, и мама Деноры вечно говорит об этом глупом – как она считает – старом медведе. Глупый он или нет, этот старый медведь служит для мамы оправданием для еще одной сигареты, еще одной пачки, еще одной коробки. Похоже, она совершенно добровольно стала заключенной в этом укромном убежище Моны с маленькими окошками. По мнению Деноры, он похож на рубку космического корабля, и ей кажется, что они вдвоем замышляют какой-то большой побег, когда Денора уедет из дома.

– Через час, на этом месте, – отвечает Денора маме.

Ей кажется, что это слишком по-военному – повторять команды, чтобы ничего не перепутать, но Денора ей подыгрывает, чтобы не вызывать у мамы недовольства.

Все еще стоя у ворот, откуда место обитания Кассиди выглядит то ли городом призраков, то ли кладбищем автомобилей, даже собак нет – как нет собак? – Денора смотрит назад, на дорогу, и ищет взглядом мамину машину. За поворотом направо, где дорога ныряет вниз, виден только снег, снег и еще снег, а за ним мерцает озеро, где, как ей рассказывал папа, очень давно погиб один из его приятелей.

Но у отца для каждого места в резервации всегда припасена какая-нибудь история. Если не о давнем школьном приятеле, то о глубоком ущелье, где он однажды завалил чернохвостого оленя, о горной гряде, где он нашел маленькую пирамидку из медных патронов к винтовке «Буффало», о том месте, где он однажды видел барсука, который мчался по траве, а орел пикировал на него так, будто принял его за необыкновенно крупную луговую собачку.