Только любовь

– Бич! – окликнула она. – У тебя все в порядке?

– Немного поддувает с боков, – пробормотал он. – А у тебя?

– Сейчас поудобнее… Ты греешь лучше, чем костер.

Она поняла, что Бич остался доволен ее словами.

– Однако моя шляпа все еще набекрень, – добавила Шеннон. – Она щекочет мне нос.

– Сиди спокойно. Я попробую высвободить руку.

Вслед за этим Шеннон почувствовала, как огромное тело Бича навалилось на нее. Его грудь и бедра прижимались к ней, излучая не просто тепло, а настоящий жар.

– Что ты делаешь? – настороженно спросила Шеннон.

– Пытаюсь сесть на край проклятого брезента, чтобы освободить руку и поправить тебе шляпу. А что?

– Да нет, ничего…

У Шеннон зачесался нос – из-под шляпы выбился локон и щекотал ей лицо. Град барабанил по брезенту, накапливался в складках. Все время сверкали молнии и грохотал гром. Из тела Бича, который возился рядом, пытаясь сесть на кончик брезента, казалось, тоже вырывались молнии.

– Ну вот, кажется, все в порядке, – проговорил Бич.

Шеннон издала вздох облегчения, и постаралась расслабиться.

– Откинься назад ко мне, – попросил Бич.

– Зачем?

– Ты хочешь, чтобы я поправил тебе шляпу, или нет?

Шеннон откинулась назад, ощутив спиной тугие витки кнута на плече Бича. Она почувствовала, как его рука приподняла, сдвинула и водрузила шляпу ей на макушку.

– Так? – спросил Бич.

– Получше. Только теперь волосы щекочут мне лицо.

– Не человек, а прямо тридцать три несчастья.

– Однако, несмотря на ворчливый тон, чувствовалось, что Бич улыбался. Его рука дотянулась до лица и отвела локон за ухо.

– Теперь все в порядке? – поинтересовался Бич.

– Да, спасибо.

– Больше ничего не беспокоит?

– Нет.

– Хорошо. Я хочу, чтобы ты теперь сосредоточилась на том, что ты чувствуешь.

– В эту минуту я чувствую… Бич!

– Держи брезент, сладкая девочка! Чертовски холодный град!

Шеннон едва слышала то, что говорил Бич. Его огромная ладонь скользнула внутрь жакета и легла на правую грудь. Рука медленно и деликатно стала гладить нежную округлость. Затем пальцы сжали воспрянувший сосок и легонько ущипнули его.

Шеннон издала прерывистый вздох. Родившееся в груди пламя распространялось по всему телу, по мере того как Бич массировал нежную плоть и играл с соском, упершимся в поношенную материю рубашки.

– Иногда кожаные перчатки здорово мешают, – прошептал Бич. – Помоги мне, сладкая девочка. Стяни их зубами.

– Но…

– Я лишь даю тебе ответ на твой вопрос: каким образом ты перестанешь быть такой наивной, если я тебя не трогаю? Конечно же, не перестанешь. Поэтому я и трогаю тебя. Если тебе не нравится, как я это делаю, скажи мне, что именно я делаю не так, и я поправлюсь.

Шеннон закусила губы, чтобы не вскрикнуть, ибо пальцы Бича щекотали ей грудь, в то же время рождая в ней удивительно сладостные ощущения.

– Шеннон! – прозвучал низкий голос у ее затылка. – Ты хочешь, чтобы я прекратил это?

– Д-да… Нет!… Н-не знаю.

Она перевела дыхание. Сосок уперся в ладонь Бича. Ее пронизала сладостная молния.

– Продолжай, – прошептала Шеннон. – Трогай… Научи меня.

Тело Бича соответственным образом отреагировало на эти слова. Он пытался успокоить себя, но это было невозможно.

«Слава Богу, гроза еще в разгаре, – подумал Бич. – У меня пока что достаточно времени».

– Помоги мне снять перчатку, – тихо сказал он. – Так будет гораздо лучше… для нас обоих.

Рука Бича оторвалась от груди Шеннон и оказалась у ее подбородка. Шеннон зубами нащупала кончик одного из пальцев перчатки и потянула. То же самое она проделала со всеми пальцами, после чего стянула перчатку.

Рука Бича тотчас же снова легла на грудь Шеннон. Кончики пальцев стали описывать круги вокруг гордо возвышающегося соска, не касаясь его.

– Теперь тебе приятнее? – хрипло спросил Бич. – Уж мне-то во всяком случае… Я словно касаюсь горячего атласа…

Шеннон едва сдержала вскрик. Она выгнула спину, пытаясь прижаться соском к руке Бича.

Улыбнувшись, чего Шеннон не могла видеть, Бич наклонил голову, сдвинул шляпу и легонько куснул ее затылок.

Тихий стон вырвался из груди Шеннон. Она наклонила голову, давая большую свободу Бичу и тут же была вознаграждена новым ласковым укусом.

Она почувствовала, что пламя достигло ее живота. Шеннон не знала, что пуговица за пуговицей на ее рубашке расстегивается и ладонь Бича опускается все ниже. Она знала лишь то, что кожа ее полыхает под ласками твердых, прохладных и сладостных пальцев.

Бич почувствовал, как по телу Шеннон пробежала волна, и, прислушиваясь к шуршанию града о брезент, подумал, как было бы здорово, если бы они оба лежали сейчас нагие в теплой постели.

Рука Бича дотянулась до левой груди Шеннон. Она оказалась уже готовой к ласке, и бархатный сосок упруго выстрелил в мужскую ладонь.

– У тебя удивительно чувствительные груди, – прошептал Бич. – Чуть прикоснешься – и они напружинились, затвердели…

– Н-не знаю… они обычно не… то есть, если их не трогать… возможно… хотя… больше, я не знаю, – залепетала Шеннон.