Только лучшее

– Я бы никогда не привык. Вот почему не пошел по стопам отца и не стал врачом, как того хотела моя мать. А знаете, вы прямо-таки мечта каждой еврейской матери. Будь вы моей сестрой, это сделало бы ее счастливой на всю оставшуюся жизнь.

Она засмеялась:

– А меня мать буквально умоляла не поступать в медицинский. Она все твердила, что можно было бы стать медсестрой, или учительницей, или даже секретаршей. То есть работать в каком-нибудь таком месте, где можно познакомиться с респектабельным мужчиной и выйти замуж.

Это показалось Берни забавным, и он рассмеялся:

– Но сейчас-то она наверняка вами гордится?

Она пожала плечами:

– Иногда. Слава богу, благодаря моему брату у нее есть внуки, иначе она свела бы меня с ума, – Мег посмотрела на часы. – Пожалуй, мне пора. Где мы с вами встретимся?

– В «Летуаль» в шесть вам подходит? – предложил Берни, но потом спросил себя, правильно ли поступает.

Не считая матери, Меган была первой женщиной после Лиз, которую он пригласил в этот ресторан, но потом подумал, почему бы и нет. Это отличное место, где можно выпить, поесть, а Меган достойна самого лучшего. В ней чувствовалось особое благородство, и это его интриговало. Берни знал, что она не одна из тех, кого он встречал раньше. Она не только яркая женщина, хороший друг, но и прекрасный врач.

– Там и увидимся.

Она улыбнулась ему от дверей кабинета. После встречи с ней обычный его день стал казаться праздником. Он ушел из кабинета в половине шестого и неспешно отправился в «Летуаль». Настроение было великолепное. Перед уходом он купил французский багет и флакончик ее любимых духов. Когда он протянул подарки ей через стол, ее удивлению не было предела:

– Боже, что это?

Меган пыталась улыбаться, но Берни видел по ее глазам, что у нее был не лучший день, и в конце концов спросил:

– Что-то случилось?

Они потягивали «Кир» – оказалось, что этот коктейль нравится им обоим.

– Не знаю… – Мег со вздохом откинулась на спинку стула. Она всегда была с ним честна, и он спокойно выслушал ее признание. – Сегодня, когда я смотрела на младенца, со мной что-то произошло. Я впервые почувствовала ту острую тоску, о которой говорят женщины, тоску, которая заставляет задуматься, правильно ли ты распорядилась своей жизнью. – Она пригубила коктейль и посмотрела на Берни почти с грустью. – Это ведь ужасно – не иметь детей, правда? Раньше я никогда такого не чувствовала. Может, я просто устала после бессонной ночи с тем больным малышом.

– Не думаю, что дело в этом. Для меня дети – самое лучшее, что есть в жизни. И вы прекрасно это сознаете, как и знаете, чего лишаетесь, а большинство женщин не знают.

– И что теперь? Предлагаете мне украсть ребенка? Или забеременеть от мясника с нашего рынка в Напе? – Мег усмехнулась, но как-то невесело.

– Я подозреваю, что найдутся добровольцы и получше мясника, – возразил Берни, поскольку не мог поверить, что их нет.

В зале царил полумрак, тихо звучал рояль, и было видно, что Мег немного покраснела.

– Может быть, но я не жажду растить ребенка без отца. До сегодняшнего вечера даже не была уверена, что вообще хочу ребенка, – в ее голосе появились мечтательные нотки. – Когда я держала того младенца, мне вдруг подумалось, какое это чудо – дети. – Она посмотрела на Берни и пожала плечами. – Глупо разводить вокруг этого сантименты, правда? У меня и так хорошая жизнь.

– Уверен, она может стать еще лучше, – Берни говорил не столько о ней, сколько о самом себе.

– Может быть.

Но Меган не торопилась менять свою жизнь. Разговоры вроде этого всегда напоминали ей о Марке, и боль была все еще сильна, даже после стольких лет. Другого такого же просто не существует.

– Но зато мне не приходится менять подгузники. Я просто бегаю себе со стетоскопом и получаю удовольствие от любви к чужим детям.

Берни не мог с ней согласиться. Как бы он жил без Джил и Алекса?

– Нет, вы не правы. Мой сын – это лучшее, что со мной случилось за всю жизнь. И я уверен, что Лиз родила бы еще: она очень хотела детей.

Какая жалость, что не судьба! Какая жалость, что это случилось с ней, это случилось с Марком… Такова реальность. А вот Берни и Меган живы…

– В моей практике встречаются мамаши под сорок. Это очень смелые дамы. Они добились того, чего хотели, насладились свободой, выстроили карьеру. Из таких получаются лучшие родители, только вот риск огромный…

Берни едва не расхохотался, услышав интонации собственной матери.

– Так что вас смущает? Возьмите и родите. Вам ведь еще далеко до сорока.

– Передам ваши слова своим родителям.

– И заодно, что я дал вам благословение.

– Непременно.

Они посмеялись, потом Мег откинулась на спинку, слушая музыку.

– Какие они? – спросил Берни, которого разбирало любопытство.

Он уже кое-что о ней знал, но ему хотелось больше. Она прекрасна и нравится ему, очень нравится. Это чувство его так пугало, что даже самому себе он боялся в этом признаться.