Только МАТ или иномирянка со своим уставом (СИ)

— РОТА ПОДЪЁМ!

Такую команду эти бойцы ещё не слышали, но это не помешало им соскочить и смачно шлепнуться об землю с трехметровой высоты. Потом стояла, что называется, непереводимая игра слов, от которых у маленьких девочек должны уши вянуть. Я стоически слушала сию цензуру, от которой у меня чуть воображение в испуге не сдохло, и примерно пыталась представить позу, в которую ВСЕ ребята пожелали свернуться крылатику. Да-да, своим ультразвуком он поднял всех спящих.

— Бедокур, это её просьба была — сдал меня находка для партизана, сжавшись от напора на ветке одного из деревьев.

Возмущенно на него посмотрела и … Ничего не придумала, кроме как, извинится.

— Ну ладно вам, я только этих двоих хотела напугать, ибо нехер спать на ветках. Хотите, я вам сказку про солдата расскажу, чтобы легче засыпалось?

Меня наградили подозрительным прищуром, но все, же приняли в качестве извинений сказку.

Все были скучкованы на небольшой поляне, верхняя одежда, то есть, толстовки заброшены на ветки обсыхать. Парни где-то набрали сухого хвороста и разожгли костёр, что для меня, после проливного дождя стало полной неожиданностью, в общем, все были в предвкушении … Но я — не я, если не обломаю кайф наивным солдатам чужой «армии»!

— Шел бравый солдат лесами и полями, тропами тайными, дорогами широкими, долго шел. Путь его с войны домой лежал. Однажды встретилась ему на пути старуха. Страшная, как… демон, глаза черные, зубы острые, кожа сморщенная и нос крючком…

— Ты кто — спрашивает её удивленный солдат.

— Щ-щ-щастье твое. — Отвечает печально карга.

Скривился солдат. Не так он себе счастье свое представлял.

— А как? — спрашивает Лютый.

Хитро ему улыбнулась, но ответила.

О жене солдат мечтал! Чтоб коса до пояса, формы округлые, да взгляд ласковый. А тут старуха, как улыбнется во все двадцать уцелевших зубов, солдату и поплохело от одной мысли, что с такой женой и спать страшно.

— Фу-фу-фу — сморщился он.

А старуха, и возьми, разразись горючими слезами.

— Жлая ведьма меня жаколдовала. Проведи со мной одну нощь, шолдатик, я на утро шамой кращивой буду. — Взмолилась старуха.

Представил себе солдат, что старуха красавицей станет, да и согласился на одну ночь.

А на утро смотрит на каргу старую с отвращением, да и говорит возмущенно:

— Ты же сказала, что красавицей станешь!

— Эх, шолдат-шолдат … Такой большой, а в шкащки веришь!

Несколько секунд на поляне стояла почти оглушительная тишина, если бы не потрескивание костра. Я даже посмотрела на ошарашенных парней. А затем раздался дружный ржач тринадцати мужиков, даже мышь от хохота с ветки свалился.

Успокоится, они не могли долго, я ждать даже устала, когда они перестанут хохотать и меня начало в сон клонить. А поскольку везде грязь и сырость, мозг мой напрочь отказался укладывать тело в горизонтальное положение, но на мое счастье, рядом сидел Темный, вот он-то и стал жертвой командирского произвола. Я положила голову на его подрагивающее плечо, нагло забыв спросить разрешения, да так и задремала.

— Удобно? — слышу вопрос сквозь сонную негу.

— Угу.

Чувствую, как меня погладили по волосам, чуть не мурлыкнула от удовольствия, а может и мурлыкнула, не знаю.

И мне уже снятся розовые крылатики, воспевающие «подвиги» наивных солдат и их бравых говорящих коней. Тут конь меня спрашивает:

— Устала? Хочешь, на мне поспи …

— Лучше бы ты был принцем. — Весело отвечаю коню.

А тот берет меня, на себя укладывает так, что я за его гриву шелковистую цепляюсь и носом в его шею уткнулась.

— А я и есть принц, просто заколдованный. Ты проведи со мной …

— Угу. Ты сказку перепутал, конь.