Только МАТ или иномирянка со своим уставом (СИ)

Конь вопреки моим ожиданиям, заржал, как табун таких же… коней.

— Спи, сказочница.

И повез он меня куда-то в закат …

* * *

Медленно выплывая из мягких волн сна, я насладилась ароматом, что окружил меня, взяв в плен кокона. Нос упирался во что-то тёплое и нежное, втянув в себя желанный аромат, невольно облизнулась, задев солоноватое блюдо языком. Не удержалась. Клыки, против воли, вонзились во вкусную добычу, и от блаженства меня накрыло новым сновидением.

Я стояла в дядином ресторане и смотрела на себя со стороны. Подтянутая фигурка в синем платье покачивалась в такт странной мелодии. Руки обхватывали палку с набалдашником, почему-то она не воспринималась как микрофон. Губы двигались, рождая очень красивые тягучие звуки, за которыми скрывалось что-то нежное. Я узнала песню, её невозможно не узнать.

— Ты цвети, аленький цветок …

Я не могла оторвать от себя глаз. Подробно рассматривала каждый изгиб своего тела. В горле полыхало огнём, в тысячу раз сильнее, чем обычно, когда и видела ЧП. Разглядывая свою рыжую косу, я думала о том, что вторая встреча с собой мне даётся гораздо труднее. Я хочу себя …

Какого хрена?!

Распахнув глаза, я поняла, что я лежу и крепко сжимаю в объятиях ЧП, нагло пью его потрясающую кровь.

— Бедокур, у тебя совесть есть?

«Нет» — мысленно отвечаю я, даже не пытаясь вытащить клыки из чужой шеи.

— Нет. — Констатировал мой космос, перехватывая меня за талию.

Так мы и лежали, пока я не утолила свой застаревший голод. Воспоминание о том, как я уснула и говорящих конях, мне дали понять, что я разговариваю во сне, причем не реагирую, когда меня трогают. Как-то же я оказалась лежащей на груди Карсайто. Это удручало и настораживало. А не сболтнула ли я лишнего?

Когда горло перестало саднить, я вынула клыки и оглядела наш «лагерь», почему-то очень не хотелось встречаться глазами с обладателем офигенной на вкус крови. Было ещё достаточно темно, все спали у потухшего костра, мышь висел вверх тормашками на ветке, как он обычно это делал, и мерно посапывал, передергивая ушами локаторами. Лютый и Стрела сидели на краю поляны, облокотившись о деревья. Эти двое, увидев, что я поднялась, вымученно уставились на меня.

— Ещё полчаса — прошептал Лютый, но этого было достаточно, чтобы мой нечеловеческий слух уловил каждое слово. Кивнула в ответ.

Странно, у меня такое ощущение, что я проспала не меньше суток.

Медленно поворачиваю голову и вижу заинтересованный искрящийся взгляд.

— Бессовестная. — Припечатали меня.

Молчу. А что сказать?

— Бессердечная.

Возможно.

— Неблагодарная.

— Прости. — Буркнула насупившись.

Стоило только отвести взгляд, как меня схватили и уложили на траву, чтобы в одно мгновение вонзить клыки уже в мою шею. Я даже вскрикнуть не успела, как меня снова накрыло.

Крадусь. Тихо, на грани слышимости шуршит ковёр, лежащий посреди кабинета Жени. За столом, немного сгорбившись, сидит ОН. Жертва устала — жертва готова. Аккуратный шаг и я останавливаюсь за его плечом, чтобы в следующую секунду коснуться его.

— Женя, смотри, что у меня есть. — Шепчу, сжимая кулачок рядом с его ухом.

И как только рассеянный взгляд впивается в мою сомкнутую в пальцах руку, я эти пальцы разжимаю, чтобы дать паучкам расползтись в разные стороны.

Мгновение зеленые глаза рассматривают хаотичный бег многоножек, а затем …

БАБАХ!

Падает стул, с гулким звоном валится со стола бронзовая ваза, взмывают в воздух исписанные листы и …

Три.

Два.

Один.

— Василиса!!! — грозный рев сотрясает стены помещения.