Только мой…

В гостиной Полина поставила на столик портрет матери и Вильгельма в красивой рамочке. Молодожены в свадебных нарядах, счастливые, улыбались, глядя друг на друга. Девушка смотрела на фото, и ее взгляд все чаще останавливался на Вильгельме. Скоро ей стало казаться, что мужчина смотрит на нее, а не на мать. «Так можно свихнуться, — подумала она, — я уже жить без него не могу». Полина убрала фотографию в ящик стола, но все в этой квартире по-прежнему напоминало о хозяине: к чему бы она ни прикоснулась, куда бы ни направила взгляд, всюду видела его. Ложась спать, девушка утыкалась лицом в подушку, на которой спал Вильгельм, укрывалась одеялом, которым накрывался он — его дух был повсюду. День за днем Полина училась жить с этим, и ей даже стало нравиться его невидимое присутствие. Садилась завтракать и говорила: «Доброе утро, Вильгельм». Настроение после этого обязательно улучшалось. Она поймала себя на мысли, что реже стала вспоминать о матери, даже появилось безразличие к ней, зато с каждым днем ее душа наполнялась мечтами о Вильгельме.

Прошло семь месяцев. Татьяна часто звонила дочери, рассказывала о событиях, происходящих в ее жизни. Дочь слушала, но не поддерживала разговор, не радовалась вместе с ней, не высказывала восхищения, как это было раньше, когда они жили вместе. За все время Вильгельм ни разу не приехал в Москву, решал вопросы с Владимиром по телефону. Однажды в выходной день, когда Полина еще нежилась в постели, ей позвонила мать.

— Доченька, доброе утро, — радостно начала она, — я хочу тебе сообщить, что у нас большая новость.

— Что за новость? — насторожилась Полина и приподнялась с постели.

— Ты не поверишь… дорогая моя… я беременна.

Татьяна ждала поздравлений и могла предположить любую реакцию, но только не долгое враждебное молчание. Она почувствовала, что дочка не обрадовалась известию.

Полина даже не предполагала, что мать решится родить ребенка, хотя и желала новобрачным на свадьбе много детей. Она и Вильгельму накануне венчания пожелала того же, когда он хотел назвать ее дочкой, но это, скорее, был сарказм. «Что со мной? Ревность? — молниеносно пронеслась мысль в голове девушки. — Я не заметила, как влюбилась в образ Вильгельма, в его дух, витающий в квартире? Чушь какая-то… Может, я схожу с ума?»

— Полина, ты почему молчишь? Алло, Полина, — кричала в трубку Татьяна.

Полина отключила телефон, но через минуту опять раздался звонок матери.

— Полиночка, у тебя что-то с телефоном?

— Он почему-то отключился, — спокойно ответила Поля.

— Ты меня напугала. Я уже подумала, что с тобой что-то произошло.

— Нет, у меня все хорошо.

— Так ты хоть услышала, что я сказала тебе?

— Нет, — солгала она.

— Я беременна, уже три месяца. Мы так счастливы, доченька… Ведь Вильгельм думал, что я не осмелюсь родить. Теперь пылинки с меня сдувает, сына хочет.

— Поздравляю, — сухо ответила Полина, и это не осталось незамеченным.

— Что-то нет радости в твоем голосе. Так у тебя все в порядке? — забеспокоилась мать.

— Все в порядке, просто скучаю.

— Милая, я тоже скучаю по тебе, но не смогу сейчас приехать. Может, Вильгельм приедет, и то не могу сказать точно, когда. Он каждую свободную минуту бежит домой. Может, ты к нам приедешь? — пыталась поднять настроение дочери Татьяна.

— Нет, не смогу, много работы. Ты не переживай. Родишь, я приеду.

— Хорошо, милая, я буду звонить чаще, не скучай. Посылку тебе отправили, там подарки, должны тебе понравиться. Вильгельм выбирал, а у него вкус отменный.

— Спасибо, мама.

— Доченька, пока. Я очень скучаю. Люблю тебя.

— Пока.

Полина положила трубку и заплакала. Впервые она не смогла сказать матери взаимные слова любви. Девушка понимала, что не имеет права любить Вильгельма, но ничего не могла с собой поделать. Противоестественное болезненное чувство к этому мужчине становилось все сильнее, как снежный ком накатывало на нее, грозя раздавить, уничтожить. Полина любила мать, но мысли о Вильгельме не позволяли думать о ней. Здесь, в его квартире, она жила любовью только к нему. Открывая шкаф, видела его костюмы, обувь и представляла, что жена — она… Удивительно, но до того как мать познакомилась с Вильгельмом, босс не казался Полине таким уж красавцем, необыкновенно обходительным человеком. Только потом, когда появилась возможность узнать его поближе, оценить благородство натуры, почувствовать добросердечность, увидеть искренность сияющих глаз, что-то произошло в окаменевшем после происшествия во Владивостоке сердце Полины…