Только мой (СИ)

Этих двоих не волновало уже ничто. Во всем мире их было только двое. Лишь ночь была свидетелем их страсти и любви. Лишь она знала, насколько сильны их чувства.

* * *

Саске не находил себе места. Наруто похитили. Его Солнышко в беде, а он не может ничего сделать. Как же так? Где справедливость в этом чертовом мире?! В своей квартире он метался, словно загнанный в клетку зверь, не находя себе места, ни на миг не переставая думать о любимом человеке.

Любимом... Это слово заставило Учиху замереть на месте. Когда Наруто стал для него любимым? Он не раз говорил блондину, что любит его, чтобы удержать того подле себя, но были ли те слова искренними? Или он говорил то, что от него хотели услышать? То, чего требовала та или иная ситуация?

Сам он не верил в то, что их с Наруто связывает именно любовь. Доверие, понимание, страсть, иногда нежность – это да, без сомнения. Но любовь? Способен ли он вообще на такое чувство?

Способен, признался сам себе Учиха. Но понял он это слишком поздно. Далеко не с первого раза до него дошло, что это и вправду любовь. Первым разом был тот случай, когда Наруто попал в больницу. Вторым - тот раз, когда они заключили сделку. Третьим - потеря Солнышка на два года, когда он сам прогнал его. Он рвал и метал, но сердце, тело и душа тосковали за блондином. Четвертым - их недавнее примирение. В тот день он снова ощутил себя полностью живым человеком, ощутил, как сердце наполнилось теплом и нежностью. Пятым разом был уход Солнышка в утро после их совместной ночи. И снова во всем виноват он сам. Тогда брюнет почувствовал, что его сердце разбито и в груди образовалась пустота. А в этот раз, шестой по счету... Только сейчас он понял, что все предыдущее разы были цветочками по сравнению с этим. Да, тогда ему было больно, одиноко, он злился, таил обиду, но сейчас... Ничто не сравниться со страхом за любимого человека. Нет ничего равного ужасу, беспомощности, которые ты ощущаешь, когда знаешь, что жизнь любимого висит на волоске, а может быть его уже нет среди живых и ты ничего не знаешь, ничего не можешь поделать. Ты полностью беспомощен, ты никто. Ни твое имя, ни власть, ни деньги – ничто из этого не играет никакой роли. Все впустую.

Ожидание...

Страх....

Беспомощность...

Злость...

Тоска...

Надежда...

Только надежда заставляет биться сердце ледяного принца, только она заставляет его дышать и верить в то, что это ещё не конец, что всё ещё может быть хорошо.

Учиха не мог позволить себе сидеть сложа руки. Он должен делать хоть что-то, хотя бы предпринять попытку. Он должен попытаться найти и спасти своё Солнышко.

Бледные ледяные руки достают из кармана брюк телефон и набирают заученный наизусть номер.

- Аники? Мне нужна твоя помощь.

- Я слушаю, отото.

* * *

- Как думаешь, не перегнул ли я палку? Сейчас, когда всё уже случилось, мне кажется, что я переусердствовал с планом, - сказал мужчина, выключая телефон.

- Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Он – чертова ублюдочная сволочь, подлец, изменщик и вообще козел с хреном.

- Эй, не оскорбляй его. Я же просил тебя.

- Да ладно, не парься ты. Всё будет пучком. Пусть помучается, авось прозреет, блядь.

- Да сколько можно? Хватит уже ругаться постоянно. Бесит!

- Ну надо же, бля... Я заставил тебя выйти из себя. Да я просто оху*нный! Ни хера се!

- Хидан, мать твою! Заткнись! Достал уже!

- А если не заткнусь? Что сделаешь?

- Заткну.

- Ой ли?!

- Не веришь?

- Ни фига, не сможешь.

- Так в себе уверен? Зря, - Итачи заткнул рот язычника жестким поцелуем. Тот довольно и сладострастно застонал. Как же он обожал такого Учиху: голодного, жадного, грубоватого и разозленного. Гремучая смесь, но для его натуры в самый раз.

Пуговицы от рубашки разлетелись по всей комнате. Треск ткани и хриплое дыхание наполняло спальню дорогой квартиры. Руки жадно и грубо стягивали одежду, губы целовали открывшиеся участки тела.

Когда на мужчинах не осталось ни нитки одежды, то они направились к кровати, стоявшей посреди комнаты. Итачи повалил пепельноволосого на кровать и навалился сверху, тут же накрывая губы голодным поцелуем. Он не мог насытиться язычником. Ему всегда было мало. Рядом с ним он становился совершенно другим человеком: показывал эмоции, злился, мог кричать и ругаться, улыбался и радостно смеялся – непозволительная роскошь для Учихи.

От размышлений его отвлек сильный укус в плечо. «Останется синяк», - отстранённо подумал Итачи. Он посмотрел в синие с фиолетовым отливом глаза любовника и, хищно оскалившись, спросил:

- Хочешь?

- Да! - рыкнули в ответ и закрыли рот поцелуем. Шелковые простыни нещадно сминались под телами любовников, впитывали из запах, страсть.

- Давай уже, - в руки Учихи суют тюбик со смазкой. Совсем прозрачный намек.

- Как скажешь, - длинные пальцы разрывают упаковку и наносят гель на твердый член, который тот час же прижимается ко входу в тело язычника. – Сразу?

- Да!

В ту же секунду плоть входит в жаркое тело, заставляя Хидана застонать от боли. О, Дзясин! Как он любил это чувство первого проникновения.