Только моя

У него что, глаза на затылке? Жуть! Но я прошла и скромно села за уже знакомую и успевшую полюбиться мне барную стойку. Но тут моя совесть услужливо подсказала, что надо бы помочь. Поздно. Он поставил передо мной симпатичный омлет с разноцветными овощами. Далее на барную стойку встали миска салата, тарелка с сыром и ветчиной, хлеб и две чашки свежесваренного кофе.

– Если нужен сахар, вот, – поставил передо мной красивую, из темного стекла сахарницу. – Я просто не пью кофе с сахаром. Предпочитаю просто черный.

– Спасибо, – скромно улыбнулась, но сахар почему-то класть не стала. И это при том, что я без сладкого жить не могу.

В воздухе повисла неловкая тишина. Он ест, а сам из-под вновь упавшей на глаза челки смотрит на меня. Так захотелось снова ее убрать. Она мешает ему. И мне мешает. Закрывает его невероятные стальные глаза, что не дают мне покоя по ночам. Что в его голове сейчас непонятно. В моей – каша. Это, кажется, мое нормальное состояние последнее время.

Так и доели молча. Он сам убрал все со стола, не позволив даже прикоснуться к посуде. Ну и ладно. Подумаешь!

Пока он ловко орудовал, тыкая на кнопочки на посудомойке, я для себя решила, что все это здорово и замечательно, но нужно собираться домой. Да и Ксюшиной маме позвонить все же нужно. Как-то не до этого пока было. А она же волнуется. Я обещала.

Слезла с высокого стула и собралась уже было отправиться на поиски своих вещей. Тех, что остались живыми. И остановилась от прозвучавшего где-то совсем рядом:

– Далеко собралась? – и снова толпа уже привычных мурашек ускакала вдаль.

Да что ж такое! Это совсем ненормально!

– Нужно ехать домой, – промямлила я. Это в голове звучало уверенно, а вышло снова жалко.

– Куда?! – его руки обхватили талию, вжимая в твёрдое тело.

Он злится? На что?

– Д-домой. Завтрак был чудесный. Спасибо Тебе… Вам! Большое! – преувеличенно бодро. – Но мне нужно ехать. И позвонить, – я тараторила быстро-быстро, пока у меня есть возможность говорить.

Но я похоже зря торопилась. Он молча сопел сзади, продолжая прижимать меня к себе, а когда я закончила, резко, даже грубо развернул лицом к себе. Одна рука на талии держит и все так же вжимает в него, будто от этого что-то должно поменяться. Второй схватил за подбородок и дернул, поднимая мое лицо так, чтоб я смотрела ему в глаза. Там снова была злость.

Ну что, блин, я опять не так сделала? Чего его так штормит? Жутко аж!

– Я вроде русским языком сказал, что ты больше никуда не пойдешь! Хватит! Находилась уже! – высказал он, чеканя каждое слово.

– Что ты тут орешь? Совсем девочку напугал. Она опять сейчас в обморок рухнет, что делать будешь?! – услышала у себя за спиной.

Тётя Аля. Хрупкая женщина, которая его совершенно не боится. И что удивительно, он ослабил хватку. Даже дышать легче стало, но на подбородке похоже останется синяк.

– Кейт, – уже мягче, хотя было видно, что это дается ему с трудом, – ты останешься тут. По крайней мере, сегодня. Это не обсуждается!

– Но как?! – во мне поднялась волна праведного возмущения. – Для чего?! В качестве кого? Мне даже одеть нечего?! И на работу в понедельник, – последняя фраза прозвучала совсем тихо, неуверенно и как-то глупо.

Под его взглядом решимость быстро начала убавляться, и я начала нести откровенный бред. Последнее, что меня сейчас волновало, это то, что мне не во что переодеться.

– Собирайся! – сказало это чудовище и собрался куда-то иди, окончательно убрав от меня руки.

И тут я снова впала в ступор. Это мое нормальное состояние рядом с этим человеком. Я так скоро привыкну. Чуть что, сразу падать замертво и все. И нет меня. Я на Дискавери видела. Так делают маленькие зверьки, чтобы спастись от хищника. Попробовать, что ли? Вдруг получится?!

А зависла я потому, что собираться мне было не во что. В смысле, надеть-то нечего.

Он, кажется, догадавшись о причине моего мыслительного процесса, только закатил глаза, сдул с лица челку, взял за руку и потянул за собой наверх. Сопротивляться было глупо. Против танка, как говорится, не попрешь.

Мы вернулись в спальню.

– Стоять! – приказал он и вышел.

И я стою. Стою, блин! А что делать?

Вернулся через пару минут и вручил мне штаны. Даже думать не хочу чьи, потому что явно женские. Внутри кольнула ревность.

Супер! Теперь я его еще и ревную. К кому? Да похоже это совсем не важно.

– Должны подойти, – тем временем сказал он. – Это Дашки. Сестры. Она чуть выше тебя, так-то могут быть коротковаты, но это не важно. Это ненадолго. Футболки нет. Останься в моей. Хотя нет. Возьми сухую в шкаф, а эту просто оставь на полу, Алевтина Григорьевна потом заберет и кинет в стирку. У тебя десять минут.

Сестры, значит. Ну окей. Пусть будет сестры.

– Дима, ой, Дмитрий?

Он снова закатил глаза. Он, похоже, так делает, когда его что-то раздражает, какая-то нелепость. Это сейчас как раз про меня.

– Просто «Дима» и на «ты»! Пожалуйста! Что ты хочешь? —

точно, раздражение.

– А мой рюкзак? Он остался там, да? – Я опустила глаза. В этот момент смотреть на него не хотелось.