Только моя (СИ)

Лида повернулась к своему спутнику, надеясь заручиться хотя бы призрачной надеждой, что он способен защитить ее от сидящих впереди бандитских морд, но выражение его лица заставило ее забыть обо всем на свете. Ох, лучше бы она на него не смотрела. Лида вдруг отчетливо поняла, что если и есть в этом маленьком пространстве самый настоящий бандит, то именно этот, что сидел сейчас рядом с ней на заднем сидении. Как она раньше не разглядела, когда подошла к его столику в кафе, что от него за километр разит опасностью и криминалом. Надо было сразу же развернуться и бежать без оглядки, а Юля пусть сама ищет приключений на свою голову. Хотя в той ситуации, в которой оказалась сестра, сделка с бандитом, возможно, была единственным выходом. Оставалось выяснить только один чрезвычайно волновавший Лиду вопрос: кто будет расплачиваться за эту сделку? Зная характер сестры и принцип ее существования, Лида не сомневалась, что именно послужит фундаментом взаимоотношений. Но что если они потребуют этого прямо сейчас? Неужели Юля смогла так подставить свою сестру? Лида отказывалась в это верить.

Мысли ее спутника между тем текли в совершенно противоположном русле. Меньше всего в данный момент Тураев думал о расплате таким способом. Наоборот, мысль о том, чтобы еще хоть раз оказаться в одной постели с ней, вызывала у него тошноту и боль в затылке. Да, девица заплатит, очень дорого заплатит за то, что сделала, но по-иному. Всю дорогу, украдкой поглядывая на ее настороженно-испуганное лицо и ловя так неподдельно искренний непонимающий взгляд, Мамай удивлялся тонкости ее игры. Ведь она не могла не знать, что ее ожидает, также как не могла не знать на что шла, когда играла его жизнью. Это как казино, в котором она работала. Фортуна не просто выпорхнула в окно, унося с собой немалый куш — она еще потянула за собой все, что было в запасе.

Лиде показалось, что прошла вечность, пока машина остановилась возле большого двухэтажного обшитого деревом деревенского дома, одиноко и важно расположившегося в компании сосен и садовых цветов. Уютно, красиво и совершенно безлюдно казалось вокруг, словно дом этот был оторван от всего остального мира и перенесен сюда со страниц страшных детских сказок. За высоким частоколом слышался бешеный лай собак.

«Отсюда не выбраться» — в отчаянии подумала Лида.

— Куда вы меня привезли? Я не хочу никуда идти. — сказала она вслух. Мамай посмотрел на нее с удивлением, а потом громко рассмеялся. Глаза его потемнели и стали совсем черными, и сам он подернулся чернотой, словно грозовое небо.

— Ну рассмешили вы меня, Юлия Николаевна.

— Рада стараться, — сквозь зубы процедила Лида и отвернулась, не желая смотреть на его резкое хищное лицо. Мамай вдруг престал смеяться и буквально выволок Лиду из машины. Она упала на колени и больно ударилась, но Мамай не дал ей времени даже возмутиться столь бесцеремонным обращением. Грубо схватив ее за шею, он потащил ее в дом. Лида словно летела по воздуху, едва перебирая ногами.

— Хватит ломать комедию, сука. Отлично знаешь, зачем ты здесь. Или объяснить?

— Объясни.

Сказав это, Лида сделала огромную ошибку. Мамай резко развернул ее лицом к себе и заглянув в наивно испуганные широко раскрытые глаза, пришел в бешенство. Его тяжелая рука поднялась и отвесила звонкую пощечину. Лида ахнула: ей показалось, что голова ее слетела с плеч и рассыпалась на множество мелких кусочков, каждый из которых болел и кровоточил. Но сильнее боли было чувство беспомощности и унижения. Никто и никогда не бил ее, тем более так сильно. Лида сжалась в комочек и с упреком посмотрела на обидчика. Но в его взгляде не было ни капли раскаяния — одна злость.

— Дима, запри ее в подвале. Пускай посидит, подумает. Грехи подсчитает.

Невесть откуда появился молодой человек в костюме-двойке с галстуком, довольно серьезного вида. Он решительно взял за локти женщину, которая и не думала сопротивляться, и повел ее куда-то вниз.

Мамай тяжело вздохнул, словно после долгого бега, и неслышно последовал за ними.

Комната, в которую ее привел Дима, была очень маленькой, без окон, пустой и темной, однако довольно теплой. Толкнув Лиду на голый пол, он вышел и запер за собой дверь. Вытащив ключи из замка, Дима было сунул их в карман, но увидев Мамая, спохватился и протянул ему ключи. Тот однако отвел его руку и тихо, но твердо приказал.

— Никого к ней не пускать. Ни развлечься, ни просто поболтать. Голову сниму.

Дима молча кивнул в знак согласия: он вообще не любил лишних слов.

— Ни есть, ни пить, ни таблеток от головной боли, ничего — понял? Свободен.

С этими словами Тураев развернулся и ушел, оставив Диму тихо недоумевать над весьма непривычным поведением хозяина. Впрочем, он привык не обсуждать приказы, а беспрекословно их выполнять.