Только моя (СИ)

Она почувствовала, как его руки сначала обняли ее за плечи, разворачивая к себе, потом обняли ее всю — своими огромными горячими ладонями. Ее снова начала бить мелкая дрожь, но уже не от страха. Губы Мамая нашли ее шею, затем подбородок, скулы, и, наконец, его язык с победным стоном проник в ее рот, властвуя и поглощая.

— Нет, пожалуйста, я не хочу…

Мамай не слушал ее. Он больше не мог противиться охватившему его чувству, которое становилось сильнее день ото дня, с тех пор как он впервые ощутил на себе магию ее необыкновенных глаз. А вчера своими прикосновениями она заставила это чувство перехлестнуться через край, за которым он просто не в состоянии был себя контролировать.

Мамай подхватил ее на руки, даже не почувствовав как она сопротивляется, и отнес к себе в комнату. Бережно уложив на кровать, словно она была фарфоровой куклой, он начал срывать с себя одежду, одновременно ухитряясь покрывать поцелуями голые ступни. Лида внезапно взвизгнула и забилась в уголок кровати, тяжело дыша и глядя на него, словно испуганный зайчонок.

— Дурочка, — ласково улыбнулся Мамай и одним движением сгреб ее под себя.

— Я не хочу. Я не могу так. Отпусти.

Мамаю были неприятны ее слова. На миг он даже застыл, но остановиться был уже не в силах.

— Ты же приучена, девочка. — прошептал он, покусывая мочку уха.

Лида почувствовала себя так, словно он ударил ее по лицу. И в то же время с ней творилось что-то непонятное. Она пыталась вызвать в себе отвращение, но его прикосновения не были ей неприятны. Наоборот, спустя некоторое время она с удивлением обнаружила, что отвечает на его ласки. Необъяснимым образом ее руки оказались на его груди, а пальцы нежно ласкали плоть сквозь густые завитки волос. Лиду всю трясло, но ненависть была здесь не причем. Она сгорала от стыда и страсти, и Мамай читал это в ее глазах.

Глава 17

Вот уже который вечер начинался и заканчивался для нее пробежкой в парке вместе с Тапкой — маленьким, но смышленым кокером, подарком самой себе на день рождения. У нее были сильные накачанные ноги, без устали рассекающие зеленое пространство парка. Сильные ноги, красивая походка, плавные, как у кошки движения, и роскошная копна иссиня-черных натуральных волос, да еще очки в потрясающей золотой оправе — вот, пожалуй, и все, чем могла похвастать Катя перед публикой в парке. Да и не только в парке. Пышнотелая от природы, она, как могла, боролась с избыточным весом. До одурения занималась спортом, сидела на диетах, пока не похудела до того, что стала похожа на скелет, обтянутый резиной. Но все равно она была крупной.

Черты лица ее были несколько грубоваты, пока она не начинала улыбаться. Тогда, и только тогда Катя расцветала. И еще ей необыкновенно шли очки.

Да и вообще она была человеком душевным, открытым. Немного одиноким, ну совсем чуть-чуть. Зато заметным. Вот и сейчас в парке многие оборачиваются ей вслед. Еще бы — нечасто встретишь в парке девушку, столь резво скачущую за своей собачкой.

Она наматывала уже третий круг, как вдруг Тапка с резким заливистым лаем бросилась в сторону пожилого мужчины, одиноко сидевшего на скамейке парка, и опрометчиво выложившего рядом с собой на скамью пачку сигарет. Надо сказать, что Тапка на дух не выносила курящих людей. Без зазрения совести облаивала всех и каждого, и имела дурную привычку таскать пачки, чтобы потом грызть на мелкие кусочки, ворча и презрительно отплевываясь. Откуда она такого набралась, Катя ума не могла приложить. Ведь она сама курила, пока у нее не появилась Тапка. Та быстро отучила ее от пагубного пристрастия к сигаретам. Только вот слишком часто хозяйке приходилось краснеть, выслушивать и платить за непонятную придурь своей собачки.

Катя подбежала как раз в тот момент, когда Тапка беспощадно уничтожала свой трофей. Однако владелец пачки, похоже, ничего не заметил. Он продолжал сидеть, задумчиво глядя перед собой в пространство.

«Может, тихо забрать собаку, и сделать вид, будто это меня не касается? Может быть он глухой и ничего не слышал?» — подумала Катя. Но с другой стороны ей вдруг стало любопытно. Она уже минуты три толклась у него за спиной, Тапка буквально ревет от остервенения, а он — ноль на массу. Может, ему плохо?

А вдруг он умер. А что, бывает же такое. Сидит человек, внезапно сердце прихватило, или сосуд в мозгу лопнул — мгновенная смерть. Даже упасть не успел. Кате вдруг стало не по себе от собственных мыслей. Что это она в самом деле. Пожилой человек — вдруг накликает беду.

Со спины незнакомец показался ей интересным. Сутулые, поникшие, видно от возраста, плечи, все еще стройная фигура, редкие темные волоски, пробивающиеся сквозь густую совершенно седую шевелюру. Катю охватило нездоровое чувство любопытства. Ей захотелось поболтать с этим загадочным старичком. А что — в его возрасте девушки не вешаются на шею, так что он не должен подумать ничего такого, она просто хочет поболтать. Ей, Кате, невыносимо одиноко и скучно каждый вечер наматывать круги с собакой по парку.