Только моя (СИ)

— Мамай такой же. Этим они и подходят друг другу.

— Ну уж нет, — зло рассмеялась Алиса. — В этой чувствуется порода. Интеллигентность. Как ее угораздило связаться с Мамаем. Ведь такая, какая она есть, Юлька шарахаться должна от таких, как мы. И креститься при одной мысли, что когда-нибудь повстречает.

— Сучка?

— Нет. Правильная. И наивная.

По правде говоря, у Тетерева сложилось схожее впечатление. Забавно. Он решил пролить свет на вопрос, где Мамай ухитрился раздобыть это неземное существо. И был искренне поражен, услышав ответ.

— Ты издеваешься?.. Та самая?

Хоть ему самому было неприятно вспоминать правду, Мамай не счел нужным кривить душой. Да, та самая шлюха, которая едва не сгубила его жизнь.

— Что за кренделя ты выделываешь, Тураев? Хотя бы гордость была чисто мужская. В зеркало посмотри — ты ведь на нее коровьими глазами смотришь. А она, сука, всех за нос водит. Я бы даже никогда не подумал, что она… — Глаза Тетерева метали молнии.

— Оставь ее. Я с ней сам разберусь. Чуть что — сам голову откручу.

«Как же — открутишь, свою подставишь», — подумал про себя Тетерев.

— Не нравится мне все это, Мамай.

— Больше ее к тебе водить не буду. Из дома не выпущу.

— Дурак ты. Она же сама тебе сказала, что за паршивое кольцо и душу и тело продаст. Такие любить не умеют. Бросит она тебя. Или, не дай Бог, подставит.

Мамай впервые в жизни в присутствии Тетерева опустил глаза в пол. Сердце Тетерева невольно сжалось.

— Что ж это, старею… — чуть слышно пробормотал он. — Жалко мне тебя, Мамай. Мой самый верный пес… Люби ее на здоровье. Но помни: я тебя предупредил.

Глава 21

Мамай буквально мчался домой, не помня себя от ярости. Нет, он совсем не злился на Тетерева. Не злился на Юлю. Его бесила сама ситуация — обстоятельства, позволившие выплыть наружу всем его страхам и сомнениям. Он сам называл себя дураком.

Ведь абсолютно во всем Тетерев был прав.

И он не мог понять, откуда вдруг появилась эта незыблемая вера в любовь, в то, что Юля на самом деле — прекрасный, душевный человек. Глупости. Он слеп как крот, и упрямо продолжает верить в то, что хочет верить.

Как бы то ни было, она ему нужна. Мамаю было хорошо с Юлей, и он не собирался ее отпускать. Никогда.

Юля любит бриллианты — пускай. Он сам будет дарить ей эти дурацкие камни.

Мамай круто развернул машину и помчался обратно к проспекту в поисках ювелирного магазина.

Он ворвался внутрь, подобно урагану, напугав молоденьких продавщиц, и заставив охрану настороженно ощупать рукоятки пистолетов. Мамай непонимающе уставился на витрины, далекий, как и всякий нормальный мужик, от таинств ювелирных прикрас.

— Чего желаете? — участливо спросил менеджер.

— Кольцо с бриллиантом… Настоящим.

Менеджер презрительно усмехнулся, но тут же спохватился и скрыл улыбку.

— Женское? Какой размер?

— Понятия не имею, — признался Мамай. — Пальчики небольшие, вон вроде как это.

— Если не подойдет, у нас вы всегда сможете обменять. Или подогнать размер.

— Хорошо, давай я возьму штуки три. Что не подойдет — верну обратно.

Глаза менеджера поползли на лоб. Мамай тем временем кружился вокруг витрин.

— А серьги тоже бриллиантовые?

— Эти нет, а вот на этой подставке — чистые бриллианты.

— Давай вон те, длинные. У серег ведь нет размера, правда?

— Правда, — промямлил ошарашенный менеджер. Как он ни привык к причудам клиентов, этот человек определенно сбивал его с толку.

Оставив в магазине около тысячи долларов, Мамай удовлетворенный отправился домой.

— Юля, где ты? — крикнул он, едва переступив порог. — Бегом встречай меня.

Лида предстала перед ним спустя несколько секунд. Услышав шум подъезжающей машины, она спустилась в прихожую и ждала его там. Честно говоря, она уже успела соскучиться. Как обычно, она встала перед ним, скромно убрав руки за спину и глядя на него чуть насмешливо.

Мамай торопливо обнял ее, подхватил на руки и понес в спальню. Лида только пожала плечами и рассмеялась про себя.

В спальне Мамай поставил ее на пол и заставил переодеться в то самое голубое платье. Лида, смеясь, заставила его отвернуться.

— Роковое платье, — с улыбкой заметила она.

Мамай повернулся к ней и окинул горящим взглядом. Несколько секунд он молча рассматривал ее с головы до ног, а потом вытащил из внутреннего кармана куртки коробочки с драгоценностями.

— Вот, держи подарок.

Лида удивленно взглянула в его глаза и робко взяла коробочки. Мамай внимательно следил за ее реакцией, когда она открывала подарки, однако на Лидином лице не отражалось ничего кроме изумления.

— Ох, зачем столько, — воскликнула она, разглядывая кольца.

— Не знал, какой у тебя размер. Померяй, если не подойдет — вернем, а если надо — подправим.

— Я даже не знаю. — Лиду откровенно смущали столь дорогие подарки. Она прямо не знала, что с ними делать. Принять — неприлично. Вернуть — некрасиво и нелогично.

Мамай озадачил ее этим жестом. Щедрым, но в какой-то степени оскорбительным. Как будто он платит ей за то, что она рядом и делит с ним постель. На щеках непроизвольно проступил румянец.

— Мне как-то неловко — тихо прошептала Лида.

Мамай смутился не меньше ее.

— Давай померяем.