Только монстр

Джоанна едва не вскрикнула от неожиданности и тут же закрыла рот ладонями. Создавалось впечатление, что говоривший стоял прямо за соседней стеной. Стараясь ступать бесшумно, девушка сделала шаг вперед, но замешкалась в сомнениях. Она не представляла, в какой части лабиринта находилась. Куда ни взгляни, везде наблюдалась одна картина: бесконечные заросли по бокам и темная земляная дорожка посередине. После стольких поворотов направо и налево чувство направления полностью стерлось.

– Пожалуйста, – вновь хрипло выдохнул юноша.

Джоанна прокралась вперед, осторожно заглянула за угол и увидела Аарона Оливера, загнанного в тупик одним из людей Ника. В лунном свете золотистые волосы сына Эдмунда казались почти белыми. На затылке у преследователя чернела татуировка с изображением скалящегося волка. Расслабленная поза охотника говорила об уверенности в своих силах. Он медленно направился к жертве, доставая из висевших на поясе ножен кинжал.

Стоявший лицом к Джоанне Аарон заметил ее и замер. Наверняка он удивился, увидев девушку, которую бросил на растерзание родственников.

«Два шага, – подумала она. – Всего два шага назад – и я снова окажусь в безопасности. Два шага – и меня будет не видно».

И Джоанна сделала два шага. Глаза Аарона расширились от изумления, когда она ударила тяжелым бронзовым подсвечником по затылку охотника. Он покачнулся и обернулся, выглядя удивленным, но невредимым, а затем молниеносно схватил обидчицу за волосы, запрокидывая ей голову, и начал поднимать руку с кинжалом. Однако Джоанна успела первой нанести удар подсвечником в лицо противнику. Раздался отвратительный хруст, похожий на треск сломанных веток, и мужчина зашатался. Она снова взмахнула своим импровизированным оружием, на этот раз целясь в челюсть, и повалилась следом за поверженным охотником, который так и сжимал в кулаке волосы Джоанны. Подсвечник выпал, и она отчаянно принялась шарить по земле, пытаясь отыскать его.

– Он без сознания, – прокомментировал Аарон. – Ты ему неплохо врезала.

Когда Джоанна сумела наконец немного прийти в себя и рассмотреть распростертого рядом мужчину, она невольно охнула при виде его разбитого в кровь лица, положила руки на колени и глубоко вдохнула, пытаясь отогнать дурноту.

Перед глазами возникли ноги Аарона.

– Кажется, меня сейчас стошнит, – пробормотала Джоанна, после чего отвернулась к живой изгороди и извергла остатки пищи.

Когда приступ прошел, Аарон протянул своей спасительнице руку, хоть и неохотно, явно не слишком горя желанием к ней прикасаться.

– Отвали, – грубо отмахнулась Джоанна, чувствуя, как все еще сжимается желудок.

– Почему ты мне помогла? – поинтересовался Аарон.

Она сама поднялась на ноги, проигнорировав как вопрос Оливера, так и его предложенную руку. Живот так болел, будто кто-то в него пнул.

– Я не знаю, как выбраться из лабиринта, – наконец сказала Джоанна, старательно не глядя на лежавшего в тупике охотника.

– Я знаю, – отозвался Аарон, а когда заметил, что она на него смотрит, придал лицу более привычное надменное выражение. – Я вырос в этом доме.

«Вырос в этом доме?» – с удивлением подумала Джоанна, не понимая, как такое возможно, но в конце концов решила, что ее это не слишком волнует, и вслух произнесла: – Тогда выводи нас отсюда. – Когда же Аарон схватил ее за рукав, обернулась и рефлекторно добавила: – Не трогай меня!

Сын Эдмунда демонстративно приподнял за ткань руку временной союзницы, показывая, что не касается ее кожи, и сообщил:

– Нам в другую сторону.

– Но нам нельзя возвращаться в поместье, – недоуменно проговорила Джоанна, не сразу осмыслив услышанное.

– Я должен найти отца, – заявил Аарон. – Он позаботится… – он кивнул на лежащего без сознания мужчину. – Об этом. – А заметив непонимающий взгляд девушки, слегка смущенно добавил: – Вне всяких сомнений, тебе больше никто не причинит вреда. Ты спасла мою жизнь, и теперь наша семья должна вернуть долг.

Видимо, Аарон еще ничего не знал. Внезапно ночь показалась слишком тихой.

– Нельзя идти обратно в поместье, – вздохнула Джоанна. – Твой отец мертв.

– Что? – выпустив ее рукав, ошарашенный юноша застыл без движения.

– Твой отец мертв, – повторила она, слишком хорошо понимая его чувства, так как перед глазами до сих пор стояли недавние события: окровавленная бабушка, пронзенная кинжалом Рут… Пришлось зажмуриться, чтобы не полились слезы. – И Люсьен тоже.

– Не может быть.

Джоанна открыла рот, но не нашлась что сказать. Мне жаль? Так обычно говорят, когда выражают соболезнования. Вот только ей вовсе не было жаль. Эдмунд хотел, чтобы она своей мучительной смертью развлекла его. А Аарон развернулся и вышел, не помешав этому.

– Все случилось очень быстро, – наконец выдавила Джоанна.

– Ты ошибаешься, – покачал головой собеседник, поправляя запонки, хотя этого вовсе не требовалось: он выглядел опрятным, собранным, аккуратным и совершенно не походил на того, кто только что бежал во весь опор, спасая жизнь. – Ошибаешься.