Только мы

Рагнар с компанией уже вылетели в Лиму, а оттуда им придется добираться в Гонолулу через Лос-Анжелес — риск, конечно, но выбора не было, посколько прямых рейсов не имелось. Осталось надеяться, что они достаточно изменили свою внешность. Документы им передал Лазарь, как всегда неожиданно объявившись в Санта-Крузе, где четверо Повелителей дожидались возможности купить местные документы. Партизаны провели их в Боливию, попытались помочь достать нужное, но не смогли — это дело было на откупе у наркомафии. Поэтому когда Лазарь вывалил на стол пачку русских паспортов и пробурчал: «Выбирайте», воцарилось недолгое молчание. Как выяснилось, это были паспорта ушедших ролевиков. И Лазарь мало того, что добыл сами документы, но еще и ухитрился проштамповать их, переместившись к границе страны и поставив у пограничников визы и отметки о въезде в Боливию, чтобы у местных властей не возникало лишних вопросов. Впрочем, с его способностью телепортироваться куда угодно это не составило особых проблем, разве что пришлось несколько раз прыгать туда-сюда, меняя свое лицо в соответствии с фотографией в очередном паспорте. Да и добыть справки о прививках против желтой лихорадки оказалось непросто. Все это позволило Рагнару, Сабуро, Шломо и Рикардо в тот же день вылететь в Перу, куда, слава Богу, визы не требовались. Они надеялись, что в Лос-Анжелесе не обратят пристального внимания на русских туристов, транзитом летящих отдыхать на Гаваи, тем более что на себя они сейчас были непохожи.

Мысленно связавшись с Фатихом и Рейли, Назгул усмехнулся — Повелители Стихий в своем репертуаре. Устроили на побережье Омана страшную бурю, под ее прикрытием угнали какую-то лоханку и, обеспечив себе нужный ветер, на бешеной скорости двинулись к побережью Индии. Вокруг бушевал шторм, а около их баркаса было тихо. Если бы кто-нибудь из суеверных моряков увидел эту картину, то родилась бы очередная морская байка. Но никто не увидел, и через двадцать шесть часов мулла с альпинистом высадились неподалеку от Мумбаи. На месте высадки их ждал Лазарь с паспортами. За быстрое получение индийских виз он заплатил по несколько тысяч долларов. Каким образом туроператор оформил их за день, его ничуть не интересовало — главное, что оформил. Он точно так же, как раньше в Боливию, дважды переместился в аэропорт Мумбаи и поставил отметки о въезде. Также купил для Фатиха с Рейли билеты до Гонолулу с пересадкой в Сеуле. Южнокорейская транзитная виза не потребовалась, поскольку имелись действующие визы в США. Через четыре часа Повелители Стихий уже сидели во взлетающем самолете.

— Привет, народ! — раздался позади веселый голос Лазаря.

— Здравствуй, дружище! — тепло ответили ему. — Принес паспорт для Белого Пера?

— А ты сомневался?

— Да нет, просто спросил, для порядка.

— Дать бы тебе в лоб, — беззлобно хмыкнул Лазарь. — Прокурор — он и в Африке прокурор.

— А вот за это от меня и отхватить можно, — сделал вид, что обиделся, Назгул.

— Только не от Повелителя Смерти! — так же шутливо вздрогнул гляциолог. — А с остальными порядок? Я документы имею в виду.

— У меня есть американский паспорт на имя Виктора Хорна, я им до сих пор не пользовался. Брэд с Томасом не засвечены, поэтому просто получили иностранные паспорта, пока дожидались нас. Только Перо у нас без документов. Для Гаваев его водительского удостоверения, конечно, достаточно, тоже Америка, но его видели на базе и, думаю, уже знают, кто он. Поэтому лучше не рисковать. Отметку о въезде в Штаты поставил?

— Разумеется, — подтвердил Лазарь. — В аэропорту Лос-Анжелеса.

С этими словами он протянул индейцу паспорт. Тот невозмутимо взял его, посмотрел на фотографию и изменил черты своего лица в соответствии с ней, даже кожу сделал почти белой.

— Может, с нами пойдешь? — поинтересовался Назгул.

— Не, — отрицательно качнул головой гляциолог. — Еще кое-какие дела в России остались, еще не всех, кого можно, вывели. Встретимся на Гаваях.

Он небрежно махнул рукой и исчез.

Назгул вслушался в ноосферу и горько усмехнулся. Уход последних ролевиков, музыкантов, художников и писателей, а также всех истинных целителей и мастеров любого дела, вырвал из нее куски по-живому. Ноосфера кричала от боли, что ощущали даже обычные люди — они чувствовали, что с каждым уходом теряют что-то очень важное, без чего жизнь становится пустой и бессмысленной. А на место вырванных кусков приходила пустота, и это было страшно. Однако люди старались не думать об этом, пытались заниматься своими делами, но у многих опускались руки — им не хотелось уже ничего.

* * *

Сегодня все храмы пусты и все окна темны,

Сегодня безумие — серая тварь, будет ждать.

Сегодня — последняя битва незримой войны -

С собой, за себя, за того, кто умел обещать.

Мистардэн