Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

Эмили раскрыла рот так, что шире было некуда, и кричала, кричала, кричала…

Первым появился Чейз, дворецкий. Это был бледный, обрюзгший мужчина, обладавший, однако, властными манерами.

— Что это еще за выходки? — спросил он и тут заметил Септимуса. Он подошел к креслу, нагнулся и заглянул в лицо хозяину.

Дворецкий не потерял самообладания, однако громко воскликнул:

— Господи! — И бросил Эмили: — Заткнись, дура! — выдав этими вульгарными словами свое волнение.

Он схватил Эмили за плечи и подтолкнул ее к двери, но там уже стоял секретарь, мистер Хислоп, одетый в халат.

— Боже правый, Чейз, да что за… — начал было говорить он, но его голос перекрыли возобновившиеся вопли и колокольный звон.

Белой пухлой рукой Чейз зажал рот Эмили.

— Не соизволите ли пройти в кабинет, сэр? Несчастный случай. Иди к себе да перестань шуметь, не то я тебе устрою! — Последние его слова были обращены к Эмили, которая стрелой понеслась к остальным слугам, уже столпившимся в холле.

Чейз вернулся в кабинет вместе с мистером Хислопом и запер за собой дверь. Они оба посмотрели на тело Септимуса Тонкса.

Первым заговорил секретарь.

— Но… но… он умер! — сказал маленький мистер Хислоп.

— Полагаю, тут нет никаких сомнений, — прошептал Чейз. — Поглядите налицо. Какие тут сомнения! Господи!

Мистер Хислоп протянул свою хрупкую руку к склоненной голове Септимуса, но тотчас же отдернул ее. Менее щепетильный Чейз схватил окоченевшее запястье и потянул его на себя. Тело сразу же, будто деревянное, опрокинулось на спину. Рука стукнула дворецкого по лицу. Чертыхнувшись, тот отскочил назад.

Перед ними лежал Септимус Тонкс, задрав кверху руки и ноги, и свет падал на его искаженное лицо. Чейз показал на его правую руку. Большой, указательный и средний пальцы слегка почернели. Динь-дон, динь-дон.

— Господи, да выключите вы этот перезвон! — воскликнул мистер Хислоп. Чейз щелкнул выключателем, и в наступившей тишине они услышали, как кто-то дергает за ручку двери. Раздался голос Гая Тонкса:

— Хислоп! Мистер Хислоп! Чейз! Что случилось?

— Минуточку, мистер Гай. — Чейз взглянул на секретаря. — Скажите вы, сэр.

И мистеру Хислопу пришлось сообщить семье печальную новость. Семья выслушала его сбивчивые объяснения в мертвой тишине. И только когда Гай, старший из троих детей, вошел в кабинет, была сделана первая попытка объяснить произошедшее.

— От чего он умер? — спросил Гай.

— Это невероятно, — промямлил Хислоп, — совершенно невероятно, но выглядит так, будто его…

— …ударило током, — закончил за него Гай.

— Нужно послать за доктором, — робко предложил мистер Хислоп.

— Разумеется. За доктором Медоузом. Позвоните ему, Хислоп?

Хислоп отправился к телефону, а Гай вернулся к родственникам. Доктор Медоуз жил по соседству и потому прибыл через пять минут. Он осмотрел тело, не двигая его. Расспросил Чейза и Хислопа. Чейз без умолку твердил об ожогах на руке покойного. «Как на электрическом стуле», — все повторял он.

— Мою кузину, сэр, однажды ударило молнией. А я руку как только увидел…

— Да-да, — сказал доктор Медоуз, — вы уже говорили. Я и сам заметил ожоги.

— Как на электрическом стуле, — повторил Чейз. — Наверное, будет дознание.

Доктор Медоуз прикрикнул на него, вызвал Эмили и отправился к семье Септимуса — Гаю, Артуру, Филлипе и их матери. Они сгрудились вокруг остывшего камина в гостиной. Присев на корточки, Филлипа пыталась разжечь огонь.

— Ну так что случилось? — спросил Артур, едва доктор вошел в комнату.

— Похоже, его ударило током. Гай, можно тебя на пару слов? Филлипа, будь умницей и поухаживай за матерью. Кофе с капелькой бренди. Куда подевались все эти чертовы горничные? Идем, Гай.

Оставшись с Гаем наедине, доктор сказал, что придется послать за полицией.

— За полицией?! — Смуглое лицо Гая побледнело. — Зачем? Что им тут делать?

— Вероятно, ничего, но уведомить их придется. В сложившихся обстоятельствах я не могу выписать свидетельство о смерти. Если его ударило током, то как это случилось?

— Полиция! — сказал Гай. — Да ведь это просто отвратительно. Доктор Медоуз, ради всего святого, не могли бы вы…

— Нет, — ответил доктор Медоуз, — я не могу. Прости, Гай, но другого выхода нет.

— Но, может быть, подождем немного? Взгляните на него еще раз. Вы ведь его толком и не осматривали.

— Я не хотел двигать тело. Соберись, мой мальчик. Слушай, у меня в уголовном отделе Скотленд-Ярда есть приятель, его зовут Аллейн. Самый настоящий джентльмен. Он, конечно, будет в ярости, но если он сейчас в Лондоне, то непременно приедет и постарается, чтобы для вас все прошло гладко. Возвращайся к матери. Я позвоню Аллейну.

Вот почему старшему детективу-инспектору Родерику Аллейну пришлось провести Рождество в трудах. Вообще-то он и так был на дежурстве и сказал Медоузу, что он в любом случае навестил бы его несчастных Тонксов. Прибыв, он держался со свойственной ему холодноватой любезностью. Вместе с ним приехали полицейский врач и инспектор Фокс — высокий, крепко сбитый офицер. Доктор Медоуз проводил их в кабинет. Аллейн в свою очередь увидел неприглядный труп, когда-то бывший Септимусом Тонксом.