Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

Никогда в жизни я так не удивлялась, как в тот день, когда миссис Лейтон приехала домой с незнакомой девушкой. До сих пор не понимаю, как моя почтенная хозяйка умудрилась подать объявление в газету — «Вдова ищет молодую общительную компаньонку», — получить ответ и нанять девицу, а я ничего и не заподозрила. Впрочем, не только эта Джойс Харт имела привычку хитрить.

— Это Джойс Харт, — говорит моя миссис Л., а сама и бровью не ведет. — Она будет моей компаньонкой, так что у вас останется больше свободного времени.

— Так я вроде не жалуюсь, — возразила я, но она ничего не ответила, только улыбнулась.

Я могла бы еще поспорить, но промолчала. Место у меня хорошее, если посмотреть; какой бы там ни был наш старик, а сама миссис Лейтон никогда не скупилась. Каждый год повышала нам с Паркером жалованье, а если было нужно что-то еще, покупала — конечно, в разумных пределах. Не забывайте, она была нам многим обязана: все-таки у нее имелись некоторые странности, если не сказать больше. К тому же если бы не мы, она бы уже давно сидела за решеткой.

Поначалу я не волновалась. У нас и раньше бывали молодые слуги, но долго они не задерживались. Спросите меня — а что им за интерес? Хозяйка — пожилая больная женщина, да и мы с Паркером тоже не первой молодости, так сказать. Зато служба спокойная, и мы знали, что и после смерти нашей миссис без средств не останемся, а когда тебе за сорок, о таких вещах забывать не стоит.

Девчонка оказалась красотка, каких поискать, — а это само по себе подозрительно. Не верю я этим медоточивым девицам с серебристым голоском. Как вы думаете, зачем таким наниматься в дома вроде нашего? Вот-вот.

— У нас очень размеренная жизнь, вот увидите, — предупредила я ее в первый же вечер. — Совсем ничего не происходит.

— Как раз это мне по душе, — ответила она.

— А где вы до нас работали? — спросила я.

Выяснилось, что она жила у тетушки в Эдинбурге, а недавно старушка умерла, и девица отправилась на юг, искать место.

— Наверно, вам будет не хватать ваших друзей, — предположила я. — Отсюда в Эдинбург просто так не съездишь.

Но она ответила, что у нее никого нет, и это тоже было подозрительно.

Не знаю уж, как она умела ухаживать за больными — в этом доме ничего такого делать не приходилось, — но карту свою разыграла прекрасно. И полутора месяцев не прошло, а наша миссис у нее уже чуть ли не из рук ела. Джойс то, Джойс се — мне уже тошно было слышать ее имя.

И это еще цветочки; к лету стало совсем плохо. В первый раз за все время миссис Лейтон решила снять на лето домик в деревне. Это ее девчонка подбила, конечно, чтобы увезти подальше от друзей. Она даже предложила сама отвезти миссис Л. на машине — представьте себе, она и водить умеет, — и миссис Лейтон впервые за много лет велела выкатить машину из гаража.

А нам с Паркером, представьте себе, предложила ехать поездом. Дом оказался в какой-то глухой деревне, и когда мы добрались, миссис Лейтон уже распорядилась, чтобы девчонка спала в гардеробной при ее спальне, а мне велела спать в комнате на другом конце дома, будто я простая горничная.

— Это слишком большая ответственность для Джойс, — возражала я. — Вдруг у вас ночью случится приступ?

— Вы спите всего в двух шагах отсюда, — ответила миссис Лейтон. — К тому же я приступам не подвержена.

Когда я приехала, они уже расположились, так что спорить было бесполезно. Я даже стала гадать, скоро ли хозяйка скажет, что сиделка ей больше не нужна, но когда я поделилась сомнениями с Паркером, он только рассмеялся.

— Нам не о чем беспокоиться после двенадцати лет службы, — ответил он. — И потом, эта девица, может, и не задержится у нас. Остальные ведь быстро уходили.

Тут он был прав. Миссис Лейтон обычно укоряла меня, что я не помогаю им освоиться, но дом вроде нашего — не место для молодых женщин. Я мысленно соглашалась с Паркером, но сил моих не было смотреть, как бессовестная девка веревки вьет из нашей хозяйки. Конечно же, любой человек в здравом уме сразу бы раскусил эту Джойс. Впрочем, как я уже сказала, свою роль она знала твердо.

— Скажите, вы не играли в театре? — спросила я ее как-то раз. — Или ваша тетушка была против?

Она тут же перевела разговор на что-то еще. Про тетю она говорить не желала, а однажды миссис Лейтон услышала, как я спрашиваю, и заметила: «Не надо беспокоить Джойс расспросами о ее прошлом. Живя в Эдинбурге, она много страдала, и я стараюсь помочь ей прийти в себя».

И правда, она старалась как могла. Обращалась с девчонкой так, как будто та ее дочка.