Только не ты

– Ты действительно сказала на фестивале, что я невероятный? Ты дура!

– Я имела в виду, что ты невероятный гад.

– Наконец-то до тебя дошло!

– Я давно об этом знаю. На фестивале тобой восхищались дети, и я не решилась тебя разоблачить. А стоило!

Чувствую его жар за спиной, всё ближе. Гранд сопит мне прямо в ухо.

– Ты что, нюхаешь меня? – приподнимаюсь на локтях.

– Ты хорошо пахнешь.

– Это нафталин.

– То-то я вспомнил бабушку!

– Придурок, прими жаропонижающее, ты бредишь!

– Я их убью!

– Обязательно. Только сначала прими лекарство и отстань от меня.

Гранд лежит на месте, принюхивается. Вставать явно не собирается. Вздохнув, поднимаюсь на ноги, потому что не могу больше выносить его пыхтение и бред.

– Ты куда? – требует ревниво.

– На свидание.

Несу лекарства в ванную, потому что там светло. Выдавливаю две таблетки, наливаю воды. Надо бы ослепить Гранда светом в комнате, чтобы глазам было больно. Я должна хотеть причинить ему боль.

Гранд удовлетворённо урчит. Вот же… грубых слов на него не хватает! Ему хотелось, чтобы я помогла, чтобы позаботилась. Он настолько не в себе, что нет смысла охотиться за диагнозом. Это неизлечимо.

– Сможешь проглотить таблетки или растолочь в порошок? – опускаюсь на пол, подавая ему стакан воды.

– У тебя на правой лопатке родинка.

– Гранд, не неси пургу, отвечай на вопрос!

– Она солоноватая на вкус.

– А таблетки горькие. Ты сможешь их проглотить?

– Твои волосы пахнут черёмухой. Я не знаю, как пахнет черёмуха, но мне кажется, что твои волосы ею пахнут. Я просто хочу сказать слово «черёмуха». Черёмуха-черёмуха-черёмуха.

Полный капец.

– Гранд, у тебя болит голова?

– Черёмуха.

– Вот, возьми две таблетки!

– Болит.

Помогаю ему приподняться. Он разжёвывает таблетки, не морщась. Запивает.

– Нафталин. Черёмуха. Алёна, у тебя очень гладкие ноги.

– Спасибо. А теперь скажи, что болит…

– И вообще кожа нежная везде.

Тянется к моей ноге, проводит по ней ладонью и урчит. Хочется прибить мужика, а стыдно.

– Я делаю депиляцию воском. Напишу адрес салона, они с радостью тебя обслужат.

Гранд засмеялся, значит, хоть шутки понимает, но тут же замотал головой.

– Я не хочу, чтобы ко мне прикасались! – говорит категорично. – Только ты! Ты можешь ко мне прикасаться! – говорит таким тоном, словно делает мне несусветное одолжение.

И как на такой бред ответишь?

– Почему ты молчишь? – тут же требует, заглядывая мне в глаза.

– Я онемела от восторга.

– Ты всё время остришь, Алёна! – а это похоже на упрёк.

– Гранд, умоляю тебя, помолчи, а? Ты бредишь! Только сначала ответь: у тебя голова болит сильнее, чем вчера?

– Я не умру, я в порядке. Ты должна была знать, что я буду за тебя бороться, даже если я иногда веду себя как последний зас+анец.

– Неужели?

– Я смогу тебя защитить. Ты вернёшься домой. К бабушке.

– Отличный план! Приступай! А лучше помолчи, пока тебе не полегчает. Ты и так уже наговорил всякой фигни.

– Я больше никогда тебя не потревожу.

– Ты тревожишь меня в данный момент! Ляг в постель и постарайся заснуть!

Гранд с трудом поднялся на ноги. Доковылял до постели и рухнул на неё. Рухнул, но не заткнулся.

– Когда ты нашла меня на стоянке, я был жив?

– Не… не знаю.

– Джейк сказал правду, что я захлебнулся кровью?

– Ты лежал лицом в луже… кровь и вода.

– Посинел?

– Похитители разбили фонари, было плохо видно. Ты не дышал, и пульса не было… или совсем слабый. Но после искусственного дыхания…

– В Англии на некоторых фонарях специальная металлическая сетка, чтобы не разбили, – вдруг встрял Гранд, будто и не слушал меня вовсе. – А есть ещё особый дизайн…

Его понесло. Прошло минут пять, а он всё ещё рассуждал о светодиодных лампах. Бедняга совсем плох.

– Алёна, скажи, они к тебе прикоснулись? – внезапно сменил тему.

В ответ я выругалась. Искусно, даже вычурно. У Гранда научилась, между прочим. Стажировка в Англии не проходит зря, моё резюме поместят в Книгу Рекордов Гиннесса.

Потом я закрыла глаза и принялась считать овец, стриженых, тощих, грязных, с клеймом на боку. Другие на ум не приходят.

***

Когда я проснулась, Гранда в комнате не было. Меня накрыли одеялом, обломки мебели свалены в углу, на кровати свежее бельё. Не верится, что я так глубоко спала и пропустила генеральную уборку.

Дверь открылась так внезапно, что я вскрикнула.

– Я принёс завтрак!

Гранд сказал это так гордо, словно сам не только сварил, но и снёс яйца. Добытчик!

Неужели у этого кота нашлась и десятая жизнь?

Он небритый, но свежий после душа, одет в футболку и джинсы. Осмелюсь ли я поверить, что переговоры с Джейком прошли удачно? Не сомневаюсь, что вчерашним спасением я обязана Гранду, но думать об этом не хочу. И не могу. Я перегорела как лампочка, эмоции и силы на нуле.

Мне душно, тошно в замкнутом пространстве. Поднимаю с пола чужую помаду, ярко-розовую, пахнущую карамелью. Подхожу к заколоченному окну и вывожу на доске формулы. Бензольные кольца, гидроксильные группы, эфиры, полимерные цепочки…

Гранд следит за мной.

– Я узнал только салициловую кислоту.

– Эти вещества используют в косметике. Я хочу домой.

Он шагает ко мне, но останавливается. Шатается, бледный до синевы, от него всё ещё идёт жар.