Только никому не говори. Сборник

— А что она сказала про голос?

— Про какой?

— Юля слышала слово…

— А! Ее кто-то позвал, и она положила трубку.

— Кто позвал? Куда?

— Я понял, что на кухню. Ну, чайник вскипел или что-то там…

— Она сказала, что вскипел чайник?

— Нет. Но к моему приходу она всегда…

— Но ведь она уже знала, что вы вернетесь поздно!

С возрастающим напряжением мужчины глядели друг на друга. Владимир зашептал:

— Ну не в сад же… что вы на меня так смотрите… не в сад же ее позвали!

— А это мы сейчас проверим!

Саня выскочил из кабинета, постучался, ворвался, заговорил горячечным голосом:

— Девочки! Когда Люба разговаривала по телефону перед смертью, ее кто-нибудь звал на кухню?

Девочки переглянулись и уставились на него.

— Ну, что же вы молчите! Юля, ты была на кухне.

— Я ее не звала.

— А кто-нибудь звал?

— Не было никого. И на кухню она не входила. Я ее вообще не видела. Я ж тебе рассказывала…

— Настя, как Любовь была одета?

— Когда?

— Когда по телефону разговаривала.

— Как?.. В халате своем.

— Не в шубке?

— Нет. Сань, а чего ты…

Махнув рукой, он вернулся в кабинет.

— Как вы поняли, что ее звали на кухню?

— Она сказала.

— В каких выражениях?.. Да вспомните вы, черт подери!

— Да не кричите вы! — заорал, в свою очередь, Владимир.

Атмосфера распалялась, будто бы не из-за мертвой женщины сцепились двое мужчин, а из-за живой. Владимир опомнился первый:

— Кажется, так: «Я слышала голос. Я должна идти».

— Господи, какой странный текст! И вы не уточнили?

— Она повесила трубку… Правда, странный, — подтвердил Владимир, сам вдруг изумленный. — Но тогда у меня и мысли не мелькнуло, я не перезвонил… Вот что: он странен в свете того, что произошло дальше.

Представилось: Любовь в своей комнате, и кто-то зовет ее из темного сада, чья-то тень движется за стеклами, чье-то лицо… но не различить черты, не понять. Не могу! Но она-то поняла, иначе не вышла бы. И не сказала мужу, и не дождалась меня. «Вышла в сад — и будто в воду канула».

В тот воскресный вечер я вышел в сад — фиолетовый, с пятнами снежного праха, постоял на веранде, внезапно вспомнив руки-крылья за креслом. И потаенный голос шепнул: не связывайся, не лезь, будет хуже. Почему я не прислушался, не подчинился внутреннему движению чувств?

— Может быть, она имела ввиду «внутренний голос»? — пробормотал Саня. — То есть что-то вспомнила и пошла проверить?

— Если б знать! — откликнулся Владимир глухо.

— Она видела во сне «черный предмет».

— Что?

— Я рассказал ей про агонию Печерской, про «черный предмет» на кружевной скатерти. Наверное, по ассоциации ей приснилось… А вдруг она действительно видела пистолет, но так же, как и я, не отдала себе отчета…

— Где видела? В окне?

— Да нет, об этом она упомянула бы.

— У «мужчины в тумане»! — Владимир передернул плечами. — Ничего она не видела. В тот вечер в «Праге» она была так весела и беззаботна.

Она была весела и беззаботна, покуда не связалась со мной. Однако думать об этом слишком мучительно!

— Когда вы разговаривали по телефону, ваш компаньон был с вами?

— Он занимался составлением документации. У себя. А я обхаживал заказчиков.

— Вот мы ехали с кладбища, он вел машину…

— Это машина фирмы. У Вики есть водительские права. Как и у меня.

— Я думаю про исчезновение балерины. Три чемодана тряпок…

— Да такси нанял — тоже мне проблема. Оставьте вы его, Саня, в покое. В конце концов, не у него пистолет найден, а…

— Пистолет нетрудно подбросить.

— Да ну?

— Про невменяемое состояние Анатоля он знал.

— Да не был он знаком с Печерской. Мы поселились тут первого ноября, он где-то неделей позже.

— Но именно Вика первым прочел объявление.

— Правильно. И дал мне телефон Майи Васильевны. Да он бы скрыл…

— Когда это было?

— В начале… нет, в середине сентября. Хозяева тогдашней нашей квартиры в ноябре возвращались из-за границы. Конечно, я предпочел бы отдельную, но казалось: вот-вот купим, надо переждать. Позвонил и приехал. Мне здесь понравилось, никакого «внутреннего голоса» я не слышал, черт бы меня взял!

— Кого вы видели из жильцов?

— Никого не было дома, кроме Майи Васильевны. Показала комнату, дом, участок. Я вручил деньги за полгода вперед. Ну, рассказал Вике, он заинтересовался.

— Чем?

— Сараем Майи Васильевны. У них в доме назревал капитальный ремонт, надо было перевезти на хранение мебель, ну, наиболее ценное. Он же здесь неподалеку живет.

— И как — перевез?

— Да, кое-что. Уже в ноябре.

— А до этого он тут бывал? Договаривался?

— Нет и нет. Я его хозяйке и порекомендовал.

— Он мог явиться и не застать. 13 октября, например, тетя Май ездила… — Саня запнулся, — на день рождения мужа. Вспомните свидание в саду, которое видел Генрих.

— А он того мужчину не запомнил?

— Видел со спины. Вот представьте: Викентий Павлович не застает хозяйку, идет осмотреть сарай и встречает в саду Нину Печерскую.

— И в ту же ночь она скрывается с ним в неизвестном направлении. Ерунда!

— Ну, чего в жизни не бывает. Она, например, уходила на работу, поехали вместе, разговорились и так далее. Словом, потеряли голову. Викентий Павлович на это способен? Вы его давно знаете?