Только одна ночь

Я уже не бизнес-леди с гарвардским образованием, не невеста младшего юриста старинной семьи. Я зло, я отчаяние, разочарование, безответная страсть.

– Я не желаю избавляться от него! – Я скриплю зубами от бурлящего внутри бешенства. – Ты хочешь, чтобы я сняла туфли на толстой подошве и пошла рядом с тобой босиком, но посмотри себе под ноги, Роберт! Земля, по которой мы идем, покрыта колючками! Мне нужна защита. Они – часть меня! Я люблю их больше, чем… дикость моей скрытой природы, и мне нужен мужчина, который способен любить открытую часть меня! Почему ты этого не понимаешь?

– Потому что я дикарь, – просто говорит он. Но в его глазах сквозит грусть; ничего дикарского в нем не видно.

– Тогда найти себе женщину, выросшую среди волков. Я воспитывалась в цивилизованном обществе.

– Это твое определение цивилизованности?

– У нас с вами бизнес, мистер Дейд. Может, перейдем к делам?

Он вздыхает, «Рубиновый вторник» кончился, его отсутствие пробивает небольшую брешь в моей решимости, которую я не могу себе позволить. Я протягиваю руку:

– Отдай мне одежду.

Он без сопротивления протягивает ее мне.

– Я и ты, нас не назовешь хорошими парнями, – говорю я, натягивая брюки. – Мы совершали плохие поступки.

– Если ты сделаешь это, – говорит он, пристально глядя на меня, – если выйдешь замуж за нелюбимого, ты не только ранишь меня, ты разрушишь себя. И что еще более важно, ты будешь мучить его.

Я замираю, но лишь на миг.

– Я сделаю то, что должна сделать.

Пол такой прохладный под моими босыми ногами.

– Думаю, если ты послушаешь меня хотя бы несколько минут, ты поймешь, что у тебя есть выбор.

Я смотрю на него. Он многого не знает. Все эти тайны, скелеты в шкафу. И я больше не знаю, бегу ли я прочь или меня ведут к моей судьбе. Я знаю одно: я собираюсь выжить. Моя сестра не сумела сделать этого.

Он изучает меня; его карие глаза пожирают меня, как обычно.

– Ты что-нибудь хочешь мне сказать? – спрашивает он.

Я невольно улыбаюсь. Никто никогда не читал меня будто открытую книгу, а ведь этот мужчина встретил меня меньше чем две недели назад.

Он кивает:

– Я пойду наверх, на палубу, налью нам вина. Надеюсь, когда ты оденешься, мы сможем поговорить.

– О, теперь ты хочешь поговорить? Значит, дело не только в сексе? – усмехаюсь я.

– Я же сказал тебе, я хочу узнать тебя во всех смыслах этого слова. Я поднимаюсь на палубу. Если ты выйдешь поговорить, я буду знать, что по крайней мере ты оставляешь мне надежду.

Он покидает каюту. Я слышу, как его шаги замирают, а потом вновь слышатся у меня над головой. Теперь для него пол – мой потолок.

Я потрясенно осознаю, что Роберт Дейд больше не принуждает меня ни к чему. Он не пытается соблазнить меня или ошеломить.

Роберт Дейд просто просит поговорить с ним.

Побеседовать, как с нормальным человеком? Делали ли мы это когда-нибудь? Нас всегда поглощала страсть, разрывало возбуждение. Сидели ли мы с ним когда-нибудь и говорили просто так, ни о чем, если не брать во внимание работу?

Нет.

Но вдруг у нас получится. Эта возможность захватывает меня и обретает мистическую притягательность. Мы можем быть большим, чем рев мотора спортивного авто, чем торопливая ночь в шикарном отеле.

Я прикрываю глаза. Проносящиеся мимо образы отличаются от фантазий, которые я лелеяла последние две недели. Я вижу, как мы с Робертом Дейдом сидим в кино и едим попкорн. Вижу, как мы склонились над журналами Wall Street Journal и LA Times во время воскресного завтрака. В моих фантазиях наши дикие порывы подкрепляются крепкой связью, прочной, как опоры, поддерживающие его дом на холме.

Роберт – мужчина, который сломал мои внутренние запреты и открыл двери. Но если в дополнение к этому он может также быть мои другом и партнером… если он может стать человеком, который добровольно пойдет со мной по твердой земле, тогда, может быть – только может быть, – это что-то изменит.

Роберт всегда обращался к моему дьяволу, но что, если я дам ему шанс подружиться с моим ангелом?

Если он сумеет, то, быть может – только может быть, – я смогу стать женщиной, у которой есть все.

Слабая искра надежды загорается в моем сердце, но звонок телефона отрывает меня от размышлений.

Он исходит из сумочки, брошенной на пол.

Рингтон Дейва.

Я вынула телефон, но отвечать не стала. Пусть его поприветствует мой автоответчик. Я не могу говорить с ним сейчас, только не в этом месте, к тому же сначала мне надо разобраться в себе и своих мыслях.

Звонок обрывается, но вслед за этим приходит СМС. Это ему вообще несвойственно.

«Я знаю, где ты, я знаю, что ты делаешь».

Я пытаюсь осмыслить слова. Он ведь не может на самом деле… как…

Приходит следующее СМС.