Только по любви

Стены дворца замаячили впереди них. Хотя ребенок Генриха был рожден в приорате Винчестерского аббатства, Рэнд не думал, что королева оставалась там. В течение сорока дней после рождения ребенка она не будет исполнять свои публичные обязанности, а затем вернется к ним только после благословения церкви. Матери с ребенком значительно удобнее находиться во дворце, чем в приорате. Рэнд послал командира королевской стражи сообщить камергеру королевы об их прибытии. Он не ожидал, что его примут; по правде говоря, он не был уверен, что они увидят королеву в течение нескольких дней. Она, должно быть, родила только неделю назад или даже меньше.

Они еще не выбрали таверну для проживания в городе, когда посланник принес известие о том, что королева будет рада принять их сразу же.

Их встретил камергер королевы и попросил, чтобы они следовали за ним. Елизавета Йоркская ждала их в своей комнате.

Рэнд обменялся взглядом с Изабель, которая только покачала головой.

— Возможно, — сказал он так тихо, что только она могла слышать, — она предпочитает покончить с этим до того, как Генрих узнает, что ей потребовалось доказательство моего освобождения.

— Или узнает больше от тебя о мадемуазель Жюльет в его отсутствие, — согласилась Изабель.

Они оба ошибались. Елизавета Йоркская была не одна, когда они с Изабель, оставив Дэвида, Гвинн и королевскую охрану за воротами дворца, посетили Елизавету в ее комнате. С ней был новорожденный сын, спящий в большой, богато украшенной королевской колыбели. Рядом с сыном и наследником Генриха лежала маленькая девочка исключительной красоты, маленькая

Маделин, меньше двух месяцев отроду. Колыбель находилась рядом с креслом, похожим на трон, на котором сидела королева. Недалеко стояла молодая женщина в чепце и фартуке, несомненно, няня обоих детей. И за королевой, богато одетый в бургундскую парчу гранатового цвета, вышитую золотой нитью, стоял Его Величество, Генрих VII.

Рэнд услышал быстрый вдох Изабель, когда она остановилась рядом с ним и сделала глубокий реверанс. Осознавая, что он может быть в апартаментах королевы без разрешения своего короля, он встал на одно колено и склонил голову.

— Рад вас видеть, сэр Рэнд и леди Изабель, — сказал король сухим тоном. — Вы не ожидали увидеть нас?

— Я думал… то есть мы ожидали аудиенции с королевой, — ответил Рэнд.

— Которая у вас будет, хотя она пригласила нас присоединиться к ней ради такого случая. Можем мы сказать, как мы рады видеть вас снова на свободе?

— Спасибо, сир.

— Тогда встаньте, чтобы мы могли выразить наше сожаление по поводу времени, проведенного вами в Тауэре. Мы думали защитить нашу королеву, вы понимаете, но научились ценить силу ее проницательности, ее мудрость прийти к нам с ее сведениями или ее щедрое освобождение от наказания. Это заставляет… — Король замолчал, когда дверь, через которую они заходили, с треском распахнулась.

Громадная фигура ворвалась в комнату. Свет от масляных ламп, горящих на треугольных подставках, осветил эмблему медведя, украшающую плащ, и заблестел вспышкой серебристо-голубого цвета на клинке, который он поднял, как меч палача, высоко над его головой [11].

— Нет, не вставайте, сэр Рэнд, — выкрикнул виконт Хэнли, его голос повысился до хриплого победного возгласа. — Встаньте на колени и встретьте конец, который вы заслуживаете!

ГЛАВА 20

Удар, нацеленный на склоненную шею Рэнда, должен был отрубить его голову с плеч. Но его там уже не было.

С яростной силой Рэнд бросился в сторону, схватив Изабель, и отбросил ее из опасной зоны. Она слышала свист клинка, чувствовала горячую струю его прохождения, когда он разрезал воздух рядом с ее плечом. Она видела с дрожью ужаса момент, когда он, казалось, врежется в руку Рэнда, но попал вместо этого в завязанный узлом лоскут белого шелка, который он носил вокруг нее. В этот краткий момент промаха он увернулся и выпрямился прыжком.

Затем она отползла подальше, чтобы не мешать Рэнду, в то время как за ней няня причитала, королева вскочила на ноги с дрожащим криком, а король как простой смертный в своей ярости отпускал ругательства почище, чем бретонский моряк.

Рэнд выхватил из-за пояса нож, пригибаясь от еще одного удара меча, который Хэнли держал двумя руками, затем увернулся, как гонимый ветром дым, от третьего, который просвистел в воздухе. Столовый нож был его единственный орудием, так как он отдал свой меч страже, прежде чем войти к королеве. Казалось, он не осознавал этой несуразности, когда остановил свой взгляд на мужчине, который собирался его убить.

— Сэр!

Возглас исходил от Дэвида, самого преданного из оруженосцев, который следовал за ними. Рядом с ним лежали тела королевской охраны, все еще в смертельной агонии, стражи, которая должна была остановить вооруженное вторжение в личную комнату королевы. В твердой правой руке юноши был надежный боевой меч Рэнда, который он, должно быть, взял у охраны. В левой руке был клинок убитого караульного.

Дэвид бросил первое боевое оружие своему хозяину-рыцарю.