Только по приглашениям (ЛП)

Я уже приближалась к краю танцпола, когда он отвернулся, приподнял одну из темных занавесок и скрылся за ней. Подхватив юбку, я побежала за ним. По пути обогнула целующуюся парочку возле одной из стоек и увернулась от акробатки, которая опустилась настолько близко, что чуть не напоролась на одну из моих шпилек для волос. Ловя ртом воздух, я откинула занавеску и увидела его стоящим ко мне спиной. Схватила его за плечо и развернула к себе.

— Томас! — едва слышно выдохнула я.

Но это оказался вовсе не Томас. Парень бросил на меня испуганный взгляд карих глаз и быстро выскочил из алькова, словно его застали за воровством печенья из банки. Он был слишком высоким, с чересчур длинными волосами. И совершенно не походил на Томаса. Как я могла так ошибиться?

Сердце гулко стучало в груди. Я смущенно подняла с пола затуманенный взор, и внезапно мои легкие покинул весь воздух. Я впервые заметила, что не одна здесь, и поняла, почему похожий на Томаса парень вылетел отсюда с виноватым видом.

В углу, закинув ногу на колени другой девушке, запутавшись руками в ее светлых волосах, ища языком ее рот, сидела не кто иная как Наташа Креншоу.

— Боже мой, — сорвался с моих губ возглас.

Наташа обернулась, тяжело дыша, и в этот миг я сумела отчетливо разглядеть лицо девушки рядом с ней: пухлые щеки, толстый слой макияжа, опухшие от поцелуев губы. Все это принадлежало Лиэнн Шор.

ШАНТАЖ ВОЗВРАЩАЕТСЯ БУМЕРАНГОМ

— Просто прекрасно, — недовольно протянула Лиэнн.

Да уж. По-прежнему «сама любезность».

— Простите, — проговорила я, пятясь назад. — Мне показалось, сюда кто-то зашел и...

Наташа спустила ноги и разгладила юбку. Уперлась руками в колени, тяжко вздохнула и встала. Ее грудь слегка вывалилась из декольте прямого платья без бретелек — она подтянула его под мышками, чтобы прикрыть ложбинку.

— Я пойду, — почуяв угрозу, испуганно пропищала я.

— Стой, — сказала Наташа.

Я застыла. В эту секунду мне хотелось оказаться в сотнях тысяч других мест, но я не могла пошевелиться.

— Рид, об этом нельзя никому рассказывать, — с мольбой в голосе произнесла Наташа. — Пожалуйста. Я знаю, ты меня ненавидишь, и не без оснований. Но умоляю тебя, никому не говори.

Я проглотила ком в горле и перевела взгляд с нее на Лиэнн, которая тут же отвела глаза. Ее руки покоились по обеим сторонам кушетки.

Неужели Наташа умоляла меня? Она действительно признавала, что у меня есть причины ненавидеть ее? Наташа «делай-как-я-говорю-или-умри» Креншоу?

— Не скажу, — ответила я. — Клянусь.

Наташа со вздохом потупила глаза в пол.

— Так вы обе... встречаетесь? — спросила я.

Наташа и Лиэнн обменялись долгими взглядами. В конце концов, Наташа села рядом со своей подругой, ее кринолиновая юбка хрустнула. Они посмотрели друг другу в глаза. Снаружи по-прежнему гремела музыка.

— Давай, — вздохнув, произнесла Лиэнн. Затем откинулась спиной на стену и сложила руки на животе. — Расскажи ей все. Она должна знать, что они собой представляют на самом деле.

И почему мне кажется, будто в этих словах кроется что-то еще?

Наташа взяла Лиэнн за руку и переплела их пальцы. Потом посмотрела на меня и кивнула.

— Да. Мы пара, — откровенно призналась она. — Мы вместе со второго курса.

— Вот почему ты заставляла меня шпионить, — сказала я, сев на скамейку напротив них. — Вот почему так хотела вернуть Лиэнн.

Наташа чуть опустила голову и вздохнула.

— Рид, весь шантаж был подстроен. На самом деле, я тебя не шантажировала. Это Ноэль шантажировала меня.

Я слегка покачала головой, словно никак не могла осмыслить услышанное.

— Прости. Я, должно быть, ослышалась, — пробормотала я. — Что?

— Рид, это они попросили меня сделать те фотографии, — подавшись вперед, сказала Наташа. — Они просили меня шантажировать тебя.

Мне показалось, будто в этот миг к нам в альков влетел один из акробатов, схватил меня за ноги и швырнул на пол вниз головой. Я глядела на стену, в пространство между Наташей и Лиэнн, и пыталась сделать вдох. Перед глазами плясали черные точки, я зажмурилась от накатывающей тошноты.

— Ты в порядке? — спросила Наташа.

Я прижала к пылающему лбу ледяную, липкую от пота ладонь.

— Почему? Почему? Поч... — Это было единственное слово, которое я могла произнести. Я открыла глаза и с трудом остановила взгляд на Наташе. — Почему ты так со мной поступаешь?

— Потому что они пригрозили рассказать всем о нас, — ответила Наташа, взглянув на Лиэнн.

— И... что? Ты боялась, что от тебя отрекутся твои родители-республиканцы? В этом все дело?

— Нет! Я это сделала не ради себя, — возразила Наташа. — Мои родители знают, что я лесбиянка. Я открылась им, когда мне было тринадцать лет. И они относятся к этому абсолютно нормально. По их мнению, это дает им даже некое преимущество.

— Тогда что? Я не понимаю.