Только после Вас. Всемирная история хороших манер

Церковь составляла разнообразные правила, которые ограничивали сексуальное поведение супругов. В XII в. британские теологи пытались запретить половые сношения в определенные дни недели. В четверг плотская любовь не дозволялась, поскольку именно тогда Христа взяли под стражу, в пятницу – потому что его распяли, в субботу – в честь Девы Марии, в воскресенье – потому что это день Вознесения, а в понедельник – в память усопших. Также сношения запрещались на Троицу и Рождество, в другие религиозные праздники, на всем протяжении Великого поста, 40 дней после рождения ребенка, а также во время месячных. Кроме того, нельзя было совокупляться за трое суток до причастия. Одним словом, супружеская пара, придерживающаяся церковного канона, времени на секс практически не имела. Церковники требовали от прихожан беспрекословного исполнения правил, пугая их тем, что для грешников, которые занимались любовью в запрещенные дни, в аду было уготовано особое местечко – озеро из кипящих серы, олова и смолы.

Церковные правила ограничивали также и непосредственно сам сексуальный процесс. В браке разрешалась одна-единственная позиция – так называемая миссионерская, когда мужчина находится сверху. Она отражала господствовавшие тогда представления о том, что мужчина по природе своей активен, а женщина пассивна. Все остальные позиции объявлялись противоестественными, поскольку они приносили лишнее удовольствие. В особенности непристойной и заслуживающей осуждения считалась коленно-локтевая поза (лат. coitus a tergo), в которой мужчина находится сзади, «по-собачьи». Тогда же изобрели так называемую «сорочку стыдливости» (фр. chemise cagoule) – особого покроя ночную рубашку до щиколоток, с длинными рукавами, препятствующую непристойным прикосновениям. В рубахе спереди на уровне живота была прорезана круглая дыра, сквозь которую муж без ненужного и пустого удовольствия мог оплодотворить жену с целью зачатия. В ту пору ночные сорочки вообще вошли в моду, что говорит о том, что люди стали острее ощущать стыдливость, связанную с обнаженностью.

Неестественным и грешным считалось также целовать «непристойные» части тела. Некоторые отцы церкви, правда, разрешали оральный секс, если он являлся проявлением любви. Другие же чересчур страстную любовь, даже в законном браке, считали греховной. Согласно Иерониму Стридонскому, мужчина совершал любодеяние, если выказывал страсть по отношению к жене. Мудрый человек должен был проявлять любовь с осторожностью. Чувственных наслаждений надлежало избегать, поскольку ничто не считалось настолько постыдным, как любить жену, словно любовницу.

Многие духовные лица вплоть до XVII в. подчеркивали важность супружеской верности. При этом подразумевалось, что помнящему о своем долге мужу необходимо удовлетворять жену, чтобы она не искала удовлетворения на стороне. В то же время супруг своей активностью не должен был разжигать в женщине пыл, поскольку это могло пробудить в ней интерес к сексуальным приключениям и привести к адюльтеру. То есть, тем или иным образом, любые проявления страсти считались грехом и признаком «неправильной» любви.

Разумеется, советы священников особого отклика в душах прихожан не находили, однако во Франции существовала небольшая группа христиан, которых называли «святошами» (фр. dévots): они всячески избегали постельных радостей. При этом жены, отказывавшиеся от исполнения супружеского долга, ссылались на моральные догмы. Если же пыл мужа не удавалось охладить, слух о недостойном поведении быстро достигал ушей общего отца-исповедника, который впоследствии заставлял героя-любовника рьяно каяться. То есть ни о какой неприкосновенности супружеского ложа даже и речи не шло.

Публичная потенция

Многие стороны сексуальной жизни, ставшие приватными в процессе цивилизации, изначально были публичными. К примеру, раньше женщина могла получить развод, только доказав, что ее муж – импотент. Поскольку целью брака было рождение детей, к обвинениям в бесплодии церковь относилась серьезно. Во время судебных процессов XIII–XIV вв. при осмотре потенциального импотента измеряли его пенис: считалось, что чем он короче, тем выше вероятность того, что мужчина бесплоден. Присутствовавшие на заседании женщины порой даже специально возбуждали беднягу, чтобы посмотреть, реагирует ли его член на прикосновения. В XV в. обвиненный в импотенции муж вынужден был доказывать свою половую состоятельность в борделе, в присутствии священников и чиновников. По свидетельствам историков, подобный случай имел место еще в 1677 г., когда множество зевак собралось поглазеть, как некий стареющий маркиз пытался доказать свою мужскую силу. Маркиз заявил, что способен на половой акт, однако, по словам испытуемого, ожидающая за занавесками толпа стала препятствием для осуществления его намерения.