Только поцелуй

— Поищи потом эту туфлю, Мартин. В наши дни они стоят целое состояние! — крикнула Мэрион, подходя к машине. В руках она держала штук десять грязных пластиковых контейнеров. — К тому же я покупала их ей на вырост!

Мартин пообещал найти кроссовку и, когда Мэрион и Фрэнк отъехали, повернулся к Стефани.

— Вам обязательно уходить прямо сейчас? Может быть, выпьем на сон грядущий? У меня есть шартрез.

В свете полной луны он, казалось, гипнотизировал ее взглядом. Где-то неподалеку, у озера, ухнула сова. Стефани поежилась и вдруг поняла, что имел в виду ее отец, когда говорил об искушении.

— Думаю, мне лучше отправиться домой. Мартин протянул руку и, отведя пальцем прядь волос с ее щеки, заправил за ухо.

— Почему это лучше? — спросил он. — Что плохого в том, чтобы выпить?

— Но я… Мне завтра рано вставать. На радиостанции скопилось много текущей работы. Занимаясь передачей, я подзапустила…

Это был такой патентованный предлог, что Мартин не смог ничего возразить. На мгновение она подумала, что он будет спорить, — может быть, даже надеялась на это? Но Мартин в знак согласия опустил голову.

— Тогда ладно. Вам, конечно, виднее. Они пошли к ее машине. Стефани уже жалела о своих словах, но не знала, как взять их обратно. Она открыла было рот, чтобы попытаться это сделать, как вдруг резко остановилась. Мартин немедленно напрягся.

— Что случилось?

Не говоря ни слова, она показала на машину. Все четыре колеса были спущены, а шины искромсаны.

Глава 5

— Ступайте в дом! — Голос Мартина звучал мрачно. Он не думал, что тот, кто изрезал шины, был еще здесь, но не хотел тревожиться за Стефани и без конца оглядываться по сторонам. — Немедленно! Заприте дверь и сидите там, пока я не вернусь!

Она без единого звука бросилась к домику. Услышав, как захлопнулась дверь, Мартин начал медленно обходить вокруг машины. При свете полной луны было видно как днем. В серебристой пыли отпечаталось множество следов, но ничего примечательного. Ботинки, теннисные туфли… Кто-то был даже на каблуках-шпильках. Любой из их компании мог совершить этот акт вандализма. Или же кто-то мог подойти со стороны и сделать это, пока они ели мясо.

Мартин повнимательнее присмотрелся к машине. На ней не было ни пятнышка — ни отпечатка руки на дверцах, ни брызг грязи. Он отступил на шаг и покачал головой. Злостное хулиганство или еще одно предупреждение? Легкий шорох и движение на ветровом стекле привлекли его внимание, и он заметил клочок бумаги, засунутый под один из дворников. Кончиками пальцев Мартин осторожно вытащил записку и прочитал. Печатные буквы были легко различимы в лунном свете, падающем через его плечо.

Это второе предупреждение. Стонвиллу не нужна похабщина!

С посланием в руке Мартин вошел в дом. Стефани стояла в центре маленькой гостиной Фрэнка, освещенная светом единственной лампы. Она облизывала губы, стараясь скрыть нервозность. Однако ее выдавали крепко стиснутые руки с побелевшими костяшками пальцев. Стефани бросила быстрый взгляд на бумажку и потянулась было к ней, но Мартин поспешно отдернул руку.

— Нет… мы можем стереть отпечатки.

Стефани выглядела растерянной, однако кивнула.

— Ч-что там написано?

Мартин показал ей записку, и Стефани прочла ее. Закончив, она подняла на него глаза и просто сказала:

— Вот дерьмо!

— Да, только так все это и можно назвать. — Он покачал головой. — Каким идиотом нужно быть, чтобы так неистовствовать из-за какой-то несчастной радиопередачи? Я не могу этого понять!

— Это Стонвилл, — вздохнула Стефани, медленно опускаясь в древнее кресло-качалку.

— Я позвоню Фрэнку. Его нужно поставить в известность.

Шериф снял трубку после второго гудка и в молчании выслушал отчет Мартина.

— Я немедленно выезжаю.

— В этом нет необходимости. Машина никуда не денется, и я уже осмотрел ее не менее внимательно, чем это сделал бы ты. Просто заскочи сюда утром. Я передам тебе записку. На первой нашли какие-нибудь отпечатки?

— Да нет. Это может растянуться не на одну неделю. Возможно, теперь, когда у нас есть вторая, дело пойдет быстрее.

Они поговорили еще пару минут, и Мартин повесил трубку. Когда он вернулся в гостиную, Стефани посмотрела на него. Она казалась скорее рассерженной, чем встревоженной.

— Уму непостижимо! — выпалила она. — Чего этот болван добивается?

Мартин сел на диван, и старые пружины жалобно застонали под его весом.

— Вы пытаетесь найти здесь какую-то логику, Стефани. Кто бы ни сделал это, он, возможно, рассуждает совсем иначе, нежели вы и я. — Стефани кивнула, и Мартин заговорил снова:

— Вы испугались?

Она потеребила золотую цепочку на шее.

— Немного.

— Хотите остаться здесь? Их глаза встретились, и пальцы Стефани замерли.

— Я… думаю, нет.

— Почему?

Она помедлила, а когда заговорила, в ее голосе появилась непреднамеренная чувственная хрипотца.

— Возможно, здесь я буду в еще меньшей безопасности.

— Я могу лечь на диване.