Только про любовь

– Я слишком взволнована, чтобы уснуть. Так она сердится?

– Не больше, чем обычно, – сказал Адам, снимая шелковый халат и надевая шорты, которые он вынул из ящика большого, покрытого черным лаком комода. – Мы отправимся к ней на уик-энд. Она успокоится, как только увидит тебя.

– А отец?

– Он славный. Он тебе понравится.

– А твоя сестра?

– Клементина будет во всем поддерживать мать. Я не уверен, что она приедет. Если, конечно, мать не прикажет ей.

– Знаешь, Адам, ты представил ее очень… – Катринка подыскивала нужное слово.

– Неприятной?

Катринка пожала плечами. Это было не совсем то слово, но она согласилась с ним.

– На самом деле это не так. Она даже очень милая женщина. Не успеешь оглянуться, как она уже приучит тебя есть прямо с руки.

– Есть как? – Катринка не слышала раньше этого выражения.

Адам засмеялся – как всегда, его забавляли ее проблемы в знании английского – и показал ей ладонь.

– Понимаешь, так кормят любимое животное. Она тебе понравится.

Но Катринка не была в этом уж очень уверена.

– С того момента, как мы поженились в Кап-Ферра, я чувствую себя все более и более счастливой, – сказала она ему.

– Я тоже, – он надел белую рубашку, повязал галстук в горошек, затем облачился в летний костюм от Ланвана из легкой шерсти в полоску, склонился над лежащей Катринкой и поцеловал ее. – Мне нужно на некоторое время зайти в офис, чтобы посмотреть кое-какие бумаги и сделать несколько телефонных звонков. Попытайся уснуть. Около девяти мы пойдем обедать.

Как только Адам вышел из комнаты, Катринку охватило чувство одиночества: они расстались впервые за более чем недельный срок. Как ей проводить время, когда его с ней не будет? – размышляла она. Чем заняться? Она вовсе не была домоседкой. Знал ли об этом Адам? Имея в доме Картера, Адам, конечно, не ожидал от нее, что она будет готовить или заниматься уборкой – с этим и так все было в порядке. Хотя она могла бы все это делать, если понадобится, и делать, на ее взгляд, очень неплохо, она все же предпочитала платить за эту работу, зарабатывая на это деньги тем, что ей нравится. Но чем ей занять себя в Нью-Йорке, по крайней мере пока у них с Адамом не было детей? Ее папка с материалами по моделированию одежды была в багаже, отправленном из Мюнхена. Возможно, когда прибудет багаж, она начнет обходить с ней агентства, пытаясь начать новую карьеру. Получить место фотомодели в двадцать восемь лет будет трудно, но ее опыт может пригодиться при организации показов одежды. Не будет ли Адам возражать? – размышляла Катринка, отправляясь спать.

В этот вечер они обедали в ресторане «21» с Лючией и Ником Кавалетти, которые после нескольких дней пребывания в своем доме во Флоренции вернулись в Нью-Йорк. Когда метрдотель сопровождал Катринку к столу, она заметила, что окружающие поворачивали головы ей вслед, и скорее почувствовала, чем услышала, шепоток за своей спиной. На какое-то мучительное мгновение она подумала, что, может быть, не все в порядке с ее одеждой, но потом отогнала эту мысль как совершенно нелепую. На ней было короткое белое платье фирмы «Шанель», одно из ее парижских приобретений, безукоризненно скроенное и столь же безукоризненно простое. В нем можно было появиться в любом приличном ресторане в любой стране мира. Лючия в коротком платье из шелка персикового цвета, который оттенял ее густые золотисто-каштановые волосы и нежный цвет лица, была, безусловно, великолепна.

Нет, конечно, не ее гардероб вызывал это оживление, поняла Катринка, а ее брак, вернее, неожиданность этого брака, причем любопытство окружающих раздражало ее больше, чем публикации в прессе.

Катринка, которая привыкла проходить во время демонстрации моделей сквозь строй журналистов и избалованных покупателей, распрямила плечи, высоко подняла голову и держалась с непринужденной улыбкой на лице. Казалось, она не замечала того внимания, которое привлекали они с Адамом. Когда метрдотель остановился у столика возле бара и спросил Адама, подойдет ли он ему, Катринка тайком посмотрела в конец зала и подумала, что там, подальше от входа и от всех этих шепотков и повернутых в их сторону голов, наверное, было бы поспокойнее. Но Адам сказал:

– Да, здесь вполне подойдет. Благодарю вас.

Как только они сели. Ник, улыбаясь, наклонился к ней и сказал:

– Вы хотите, чтобы все решили, что Адам разорился?

Катринка непонимающе посмотрела на него, и Ник жестом показал в ту сторону, где предполагала сесть Катринка.

– Это все равно что быть сосланным в Сибирь, – пояснил он.

– Сидеть надо именно здесь, – добавила Лючия, которая испытывала колебания между аристократическим презрением к известности и пониманием полезности этой известности для деловой женщины. Она пожала плечами и продолжила: – Хотя здесь чувствуешь себя порой зверем, выставленным на всеобщее обозрение в зоопарке, быть на виду очень полезно для деловых контактов.