Только раз бывают в жизни встречи

Приветствую Вас, Серкидон!

Поговорим о мужском притворстве. Вы узнаете, уловки, на которые идут и хитрости, на которые пускаются Ваши конкуренты в борьбе за женские сердца. И сопутствующие им женские прелести. Причём, они порою актёрствуют и лицедействуют так умело, словно прочли всего К.С. Станиславского и всех Чеховых – и Михаила Александровича, и Антона Павловича. Последний не актёр, но драматург и был женат на актрисе.

В прошлом письме нехорошо у меня получилось с Константином Сергеевичем: книгу его анонсировал, а ни одной цитаты Станиславского из неё Ваш рассеянный письмосочинитель не привёл. Исправляюсь! «Работа актёра над собой. Часть вторая». Из главы «Характерность»: «Здесь происходит то же, что и в настоящем маскараде… Мы видит… скромный юноша, который в жизни боится подойти к женщине, вдруг становится нахальным и обнаруживает под маской такие интимные и секретные инстинкты и черты характера, о которых в жизни он боится заикнуться».

Это ответ, Серкидон, на Ваш незаданный вопрос, а зачем нужна маска, зачем нужен маскарад? Попытаюсь ответить сам, без помощи Константина Сергеевича…

«При дефиците женской ласки//Мужчины надевают маски» – это стихи. Маленьким карнавалом пытаются расположить к себе даму, заинтересовать её. Легче всего увлечь женское сердце, примерив маску грозного Ричарда Львиное Сердце. Тут, так сказать, прямой посыл: от Сердца – к сердцу. Прельщают дам и маски: отважного Д"Артаньяна, таинственного графа Монте-Кристо, ревнивого Отелло. Но тут необходим львиный рык, звон шпаг и монет? В последнем случае – хруст шейных позвонков… Крутовато!

Поэтому Ваши конкуренты используют иные личины, играют другие роли.

Например – массовик-затейник.

Этакий бойкий позитивчик. Вылитый Иван Петрович Туркин из чеховского «Ионыча»: «Я иду по ковру, ты идёшь пока врёшь…» Он постоянно веселит и шутит, балагурит и развлекает. Поток слов! Остроты, прибаутки, весёлые розыгрыши так и сыплются из него. Поскольку женщине всегда скучно, массовик-затейник поначалу останавливает на себе внимание («Он забавный!»), но потом начинает повторяться и быстро надоедает («Как он достал!»).

Маска молчуна.

Молчун не повторяется. Он просто молчит. Делает вид, что всё в этой жизни уже понял, поэтому и говорить не о чем, тем более что «Мысль изречённая есть ложь». А что касается женщин, то с ними тем более не надо говорить. Даже отрывисто… Почему же нравятся мужчины-молчуны? ( «Я по нраву далеко не чинна,//Говорлива смолоду –нет слов!//, Но всегда мне нравились мужчины//Редкостной породы молчунов…»37) В молчанье нет глупости. Молчание – довод, который трудно опровергнуть38. А если молчун в нужном месте слегка кивнёт, то репутация мудреца ему обеспечена.

Маска скромника.

Скромник всё время скромничает. Когда другие мужчины, не в силах противиться матушке-природе, дамочку то за локоток тронут, то ручку погладят, а то и приобнять норовят, – этот держится строго на пионерском расстоянии и постоянно робеет. Он словно провоцирует: «Никому не удавалось заставить меня преодолеть мою робость. Получится ли это у тебя?» Женщина уязвлена. Она и тут приподымет, и там приоткроет, а скромник только краснеет, и тогда женщина просто вынуждена… Но всякая ли включится в такое скрытое эротическое соревнование? Ой, не всякая… Потерпев фиаско в одном месте, отвергнутый скромник начинает робеть перед следующей «жертвой».

Поручик Ржевский.

Это антипод скромника. Надев маску нахала, ухажёр ломится к цели кратчайшим путём. Он противник промедлений и дипломатических ухищрений. Считает, что две точки должна соединять прямая линия. А какие это точки, и спрашивать нечего. Поручик имеет успех там, где наглость и агрессивность путают с силой и мужественностью. И там, где его ждут… А ждут его женщины, которых ухажёры, медленно сужающие круги, юлящие вокруг да около, раздражают. «Подойди и честно скажи, что тебе надо!» – вот их женское кредо. А тут (вот радость!) и всё сразу сказал, и всё сразу сделал… Бывает, получают этакие молодцы по мордасам, но, к сожалению, не так часто, как надлежало бы.

Трубадур. А что делает трубадур? А трубадур – дурит. «О, несравненная… О, свет очей моих… О, лучшая из лучших…» Ну и всякая такая банальная ботва и лабуда.

Ну, и наконец, не маска, а поднимай выше – образ принца. Как я о нём позабыл!

Как скаламбурил бы Иван Петрович Туркин, говоря о дамах: «Дамы все ПРИНЦипиальны. Ибо ждут принца». Да и как его не ждать, как им не плениться! Солнечным июньским утром, на белом коне, с букетом ярко-красных роз появляется прекрасный принц. Алый плащ у него на широких плечах, белокурые волосы вьются и развеваются, в сильной руке – шпага, которой он готов поразить соперника. Выехал и – дело в шляпе, которая, кстати, также принцу положена.

Вам, романтику, такой образ пришёлся к сердцу ближе всех перечисленных. Просто лёг на душу. Но предупреждаю, потратившись на лошадь, плащ и шпагу, сорвав «ахи» и «охи», Вы обязаны вести избранницу сначала под венец, а потом и во дворец. В крайнем случае, во Дворец бракосочетания…